17:20 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона | |
| Катманду Катманду (Khatmandoo, Kathmara) – столица независимого индийского государства Непала, в гористой стране, под 27°42' с. ш. тянется на 21/5 км. вдоль реки Вишнумати; много буддийских храмов и дворец непальского раджи. Жителей 50000. Католикос Католикос (греч. kaJolikoV, вселенский) – титул верховных иерархов автокефальной церкви грузинской, который был им усвоен вслед за приобретением этою церковью независимости от патриархата антиохийского, при царе Вахтанге Горгаслане (446 – 499). Когда груз. церковь вошла в состав церкви русской, высший Иерарх её, с 1811 г., стал называться екзархом. Неизвестно с точностью, с какого именно времени, но не позже половины VI в., титул К. усвояется также верховному Иерарху церкви армянской. Первым К. по присоединении Эчмиадзина к России был патриарх Давид, за которым следовали патриархи-К.: Иоаннес до 1842 г., Нерсес с 1843 до 1857 г., Матеос с 1858 до 1865 г., Кеворк IV с 1865 до 1882 г., Макарий с 1885 до 1891 г. и Мктрич Хримиан с 1892 г. Некоторое время (в V в.) К. назывался у сирийских несториан глава их церкви. Наконец, по словам Константина Багрянородного (в его соч. «О церемониях византийского двора»), это же название носил глава еретиков в Албании. Н. Б – в. Катон Катон (M. Porcius Cato), обыкновенно называемый, в отличие от К., современника Юлия Цезаря, Старшим (Major) и прозванный также у римских писателей Цензором (Сеnsorius, Censor) – представляет собой одну из наиболее крупных фигур древнего Рима, и как государственный деятель, и как писатель. Происходя из плебейского рода Порциев, родоначальник которого вероятно занимался разведением свиней (porcus), К. Старший род. в 234 г до Р. Хр. (620 от осн. Рима) в Тускуле и провёл свою юность частью в сабинском имении, занимаясь сельским хозяйством, частью в походах, частью выступая на римском форуме безвозмездным защитником обвиняемых. Уже 17 лет от роду он, сражаясь с Ганнибалом, имел, по словам Плутарха, множество ран. В 204 г., получив квестуру, отправился с П. Сципионом, позже прозванным Африканским, в Сицилию, а в следующем году переправился с ним в Африку, занимаясь прикрытием транспортных судов при этой переправе. В 199 г. он получил должность эдила, в 198 г. – претора, при чём для управления ему досталась провинция Сардиния; в 195 г., не смотря на строгое преследование им, в качестве претора, ростовщиков, которые были прогнаны им с о-ва Сардинии, он был избран в консулы, вместе с своим земляком и покровителем Л. Валерием Флакком. Усилия его, в качестве консула, помешать отмене Оппиева закона против роскоши остались без успеха. Получив в проконсульское управление ближнюю (Citerior) Испанию, он одержал там немало побед, за что, по возвращении в Рим, был награжден триумфом. Он говорил, что завоевал в Испании больше городов, чем сколько пробыл там дней. В 191 г. он принял, в качестве легата Ман. Ацилия Глабриона, участие в войне с Антиохом и разбил его войско при Фермопилах. Возвратившись в Рим, он стал принимать деятельное участие в заседаниях сената, в народных собраниях и в судебных делах. В сенате он заявил себя особенно противодействием к получению разными полководцами (Минуцием Фермом, Ман. Ацилием Глабрионом, М. Фульвием Нобилиором) триумфов. В 184 г. он получил, вместе с тем же Л. Валерием Флакком, цензуру. В этой должности он ознаменовал себя необыкновенною строгостью: исключил семь сенаторов из сената и, между ними, бывшего претора Манилия за то только, что тот днём и в присутствии дочери поцеловал свою жену; вычеркнул из списка всадников несколько лиц по маловажным предлогам (одного за толстоту, другого – за шутку во время цензорского смотра); особенно же ратовал против роскоши, облагая высоким налогом женские украшения и молодых рабов и всюду восставая против нарушения общественных интересов в пользу частных (напр. против захвата общественной земли при постройках и против злоупотребления общественными водопроводами). И впоследствии он был деятельным защитником всякой меры, направленной против порчи нравов, борясь всеми силами против иноземного (особенно греческого) влияния. Когда в 155 г. прибыло в Рим афинское посольство, с философом Карнеадом во главе, и стало заметно действие его на римскую молодежь, К. всячески старался о том, чтобы скорее спровадить гостей восвояси. Его борьба против греческой образованности осталась без результата; но непримиримая вражда к Карфагену, разрушения которого он упорно не переставал требовать до конца жизни (известно его обычное изречение в сенате: «Ceterum censeo Carthaginem esse delendam»), принесла свои плоды, хотя самому К. и не было суждено дожить до осуществления своего желания. Резкость его характера и строгость к людям нажили ему не мало врагов: поэтому, как свидетельствует Плиний Старший, он был 44 раза призываем к суду, но ни разу не был осужден. Умер в 149 г. В римской литературе он имеет значение ещё большее, чем в госуд. жизни. Он может быть назван основателем римской прозаической литературы, которой он дал образцы и в красноречии, и в истории, и в разных других видах, будучи бесспорно самым крупным прозаическим писателем в течение всего VI ст. Рима, с началом которого возникла вообще римская словесность. Красноречие было теснейшим образом связано с политической и вообще гражданской жизнью в Риме и потому существовало в Риме с древнейших времен государства; но только с К. оно становится искусством, для которого требуется правильная подготовка. Несмотря на свою нелюбовь к грекам, К. изучил по их книгам теорию красноречия и составил первую римскую риторику. Как этим руководством, так в особенности своими речами, где теория ораторского искусства прилагалась к делу, К. обнаружил огромное влияние на красноречие своего времени, равно как и на последующих ораторов. После него осталось множество речей, сказанных в сенате, в народных собраниях и в судах. Во времена Цицерона их обращалось в публике более 150, и знаменитый оратор, изучивший их внимательно, говорит (Brut., 17), что в них находятся все достоинства, какие требуются от оратора. Если этих речей в классический век красноречия уже не читали, то только потому, что этому мешал их устаревший язык. Цицерон сравнивает К., как оратора, с греческим оратором Лисией, находя между ними особенное сходство в остроте, изяществе и краткости. По силе и язвительности, какая иногда проявлялась в речах К., Плутарх (Cat., 4) сравнивает этого патриарха римского красноречия даже с Демосфеном. В пример этой силы и язвительности можно привести сохранившийся у Геллия отрывок, где, нападая на присвоивших себе общественные деньги полководцев, К. говорит: «Воры, обокравшие частных лиц, проводят жизнь в острогах и цепях, а общественные воры – в золоте и пурпуре». Как образец искусной постройки речей К., могут быть указаны сохранённые тем же Геллием отрывки из речи его в защиту родосцев, которым жадные до наживы сенаторы хотели было, под пустым предлогом, объявить войну, тогда как здравые политические соображения требовали поддержания мирных отношений с дружественным Риму богатым о-вом. Отрывки эти приведены в переводе в «Лекциях по истории римской литературы» проф. Модестова (стр. 144 – 145, изд. 1888). Вообще речи К. до нас не дошли, а сохранившиеся, в виде цитат у древних писателей, отрывки относятся приблизительно к 93 речам и собраны у Мейера, в его «Oratorum Romanorum fragmenta» (Цюрих, 1872, 2-е изд.). К. положил начало и римской историографии. Предшествовавшие ему римские историки писали по-гречески. Изданное К. в семи книгах сочинение: «Origines» (Начала) – не только первое историческое сочинение на латинском языке, но и необыкновенно важно для знакомства с римскою и вообще с древнеиталийскою историей. Оно было написано по источникам, которыми потом уже мало пользовались римские анналисты и историки. Тут были приняты во внимание древние фасты, местные летописи разных италийских городов; это была вообще история, насколько возможно, документальная, и римские писатели от Корнелия Непота до Сервия единогласно говорят о необыкновенной тщательности автора её в собрании материалов. Написана она была К. в старости. Хронологически она обнимала шесть столетий (до 603 г. от основания Рима), а название своё: «Начала» получила от того, что в ней две книги (вторая и третья) были посвящены происхождению разных городов Италии. Так, по крайней мере, объясняет это название Корнелий Непот (Cat., 3). Эти две книги, равно как и первая, говорившая о Риме царского периода, были, без сомнения, самыми ценными для римских историков. От «Начал» до нас также дошли только отрывки, которые лучше всего изданы Герм. Петером в его «Historicorum Romanorum reliquiae» (Лпц., 1870). Речи и историческое сочинение под заглавием «Origines» были наиболее видными продуктами литературной деятельности К.; но, по словам Цицерона (De orat., III, 33). не было ничего, "чего бы не исследовал и не знал и о чём бы потом не писал К. ". Он составил своего рода энциклопедию по разным наукам, в форме наставлений, предназначенных для сына его Марка (Praecepta ad filium). В этой энциклопедии находились статьи по земледелию, медицине, военному делу и по всем предметам, знание которых было полезно доброму гражданину. Ничего из этого сборника до нас не сохранилось, как не сохранились и письма К., собрание изречений знаменитых людей и стихотворная поэма, цитуемая Геллием и носившая заглавие «Carmen cle moribus». Дошло до нас – хотя, как все заставляет думать, далеко не в подлинном виде – лишь сочинение «О сельском хозяйстве» (De re rustica). В сочинении этом перемешаны без систематического порядка всевозможные правила, относящиеся к земледелию, садоводству, огородничеству, скотоводству, виноделию и проч., при чём сообщаются и практические наставления, до медицинских рецептов и слов для заговоров включительно. Сочинение «De re rustica», называемое некоторыми «De agricultura», обыкновенно печатается в изданиях сельскохозяйственных римских писателей («Scriptores rei rusticae») и всего лучше издано Кейлем, вместе с сочинением Варрона о том же предмете, в 1884 г. (Лпц.). На русском языке есть специальное сочинение Зедергольма: «О жизни и сочинениях К. Старшего» (М., 1857). В. Модестов. Катулл Катулл (С. Valerius Catullus) – один из первоклассных поэтов древнего Рима и главный представитель римской поэзии в Цицероновскую эпоху. Он был родом из Вероны и род. в 87 г. до Р. Хр. (667 по основ. Рима). В Риме он стал во главе кружка молодых поэтов, который был связан узами тесного товарищества (jus sodalicii) и отличался особенно в ямбах, в едкой эпиграмме и в вольных стихотворениях любовного характера. Между друзьями поэта, которым он посвятил немало стихотворений, особенно близок к нему был Кальв. Из произведений К. видно, что он был в литературных связях и с главными представителями господствовавшей тогда прозаической литературы – с Цицероном, Гортензием, Корнелием Непотом и др., пылая, вместе с Кальвом, непримиримою ненавистью к Юлию Цезарю и бросая в него и в его друзей самыми язвительными ямбами и едкими эпиграммами (57, 93, 29), к которым Цезарь, по словам Светония, не оставался нечувствительным. Умер К. очень рано, едва 30 лет от роду; год смерти его в точности неизвестен. До нас дошёл от К. сборник в 116 стихотворений, разнообразных размеров и весьма различной величины (от 2 стихов до 480). Значительную лучшую часть их составляют любовные стихотворения, в которых главную роль играют отношения поэта к Лесбии (подлинное имя которой, по Овидию и Апулею, было Клодия). Посвящённые ей стихотворения (3, 5, 7 и особенно 51, написанное в подражание Сафо) дышат пылкою страстью и блещут игривостью воображения. Увлечение поэта сменяется горем и затем омерзением, которое внушила ему любимая женщина изменой и низким падением (72, 76, 58 и др.). Другую значительную группу стихотворений составляют стихотворения к друзьям: к Кальву, Цинне, Вероннию, Фабуллу, Альфену Вару, Цецилию, Корнифицию, Корнелию Непоту, которому и посвящён весь сборник, Цицерону, Азинию Поллиону, Манлию Торквату, грамматику Катону, Гортензию и др. Содержание этих стихотворений так же различно, как и поводы, которыми они вызывались. Обыкновенно, это – краткие дружеские послания в несколько стихов, сообщающие какой-либо интересный факт, имеющий значение для истории римской литературы. Рядом с ними идут ямбы и эпиграммы против врагов: Юлия Цезаря (93), его любимца Маммуры (29), против их обоих вместе (57), против Маммуры под другим названием (94, 105, 114, 115), против любовницы Маммуры (41, 43) и др. Есть ещё несколько стихотворений, вызванных путешествием К., в свите пропретора Меммия, в Вифинию. Посещение им там могилы умершего брата подало повод к двум стихотворениям, дышащим особенною теплотою родственного чувства (65 и 68). Наконец, К. пробовал свой лирический талант и в возвышенных одах, каков гимн Диане (34), в торжественных свадебных песнях (51 и 52) в изображении сильных трагических аффектов, какова его песнь к Аттине (63). Пробовал он писать и элегии в александрийском вкусе (68 и 66), из которых одна, о волосах Вереники, представляет прямо перевод элегии Каллимаха. Есть у него одно стихотворение (64) и в эпическом роде (повествование о свадьбе Пелея и Фетиды), также вызванное подражанием александрийской поэзии. – К. обладал необыкновенным поэтическим талантом, особенно для выражения лирического чувства, и может быть назван истинным основателем художественной лирики в Риме. Он первый применил разнообразную гармонию греческих лирических размеров к латинскому языку, хотя и не дошёл в этом отношении до силы и классической законченности, какие проявил Гораций. Если значение К. в римской литературе уступает значению главных представителей поэзии века Августа, то это объясняется господствовавшим в его время александрийским направлением, которое, пренебрегая искренностью чувства и естественностью выражения, больше всего ценило пикантность содержания, трудности версификации и щегольство мифологической учёностью. Следуя моде, К. истощал свои силы в шаловливых стихотворениях эпиграмматического характера, в подражании учёной александрийской элегии и любимому у александрийских поэтов мифологическому рассказу. Только там, где в поэте говорило живое, неподдельное чувство – как в стихотворениях, предметом которых была любовь к Лесбии или смерть его брата на чужбине, – К. обнаруживает настоящую силу своего поэтического таланта и даёт понять, чего можно было бы ждать от него, если б он не был увлечён на ложную дорогу модным направлением. Против этого направления вёл систематическую борьбу выступивший на сцену вскоре после смерти К. Гораций, что и было отчасти причиною, почему высокий талант К. не нашёл себе настоящего признания в классический век римской поэзии. Другою причиною недостатка внимания к К. в веке Августа было резко республиканское направление его стихотворений; наконец, упрочению его значения в ближайшем поколении помешало и скопление блестящих поэтических дарований в Августово время, которые, естественно, отодвинули на задний план своих предшественников. Но в конце I в. нашей эры значение К. видимо возрастает. Марциал, один из крупнейших представителей римской лирики, изучает К. внимательнейшим образом; Квинтилиан указывает на едкость его ямбов, а в II в. Геллий называет его уже «изящнейшим из поэтов» (elegantissimus poetarum). – К. издают обыкновенно вместе с Тибуллом и Проперцием. Из новых отдельных изданий особенно важны английские Эллиса (Оксф., 1878, 2 изд.) и Постгата (Л. 1889). Наилучший комментарий сделан Эллисом («A. Commentary on Catullus», 2 изд. Оксф. 1889). Более известные немецкие издания: Швабе (Б. 1886) и Беренса (Лпц. 1876 – 1885; новое изд. под ред. Шульце, 1893 т. 1). Русский стихотворный перевод – Фета (М. 1886). См. Нетушил, «Экзегетические заметки к К.» (в «Ж. М. Н. Пр.», декабрь 1889, апрель и май 1890); О. Ribbeck, «С., eine literarhistorische Skizze» (1863); A. Couat, «Etude sur Catulle» (1874); G. Lafaye, "Catulle et ses modeles (1894). В . Модестов. Кауфман Кауфман (Константин Петрович фон К., 1818 – 82) – ген.-адъютант; воспитание получил в инженерном училище; с 1844 г. служил с отличием на Кавказе; в Восточную войну 1853 – 56 гг., командуя кавказским сапёрным батальоном, участвовал в обложении и штурме Карса и, по поручению ген. Муравьёва, заключил капитуляцию о сдаче этой крепости с англ. комиссаром Вильямсом; в 1861 г. назначен директором канцелярии военного министерства, здесь на долю К. выпало не мало трудов, так как в это время разрабатывался вопрос о введении у нас военноокружной системы; одновременно с этим он участвовал в разных комитетах по происходившим тогда преобразованиям всей военной организации. В 1865 г. назначен ген.-губернатором сев. зап. края и командующим войсками виленского военного округа, а в 1867 г. – командующим войсками туркест. военного округа, где деятельность его, кроме многократных поражений, нанесённых бухарцам, хивинцам и коканцам, ознаменовалась взятием Самарканда (1868) и покорением Хивы (1873). Награждённый за последний подвиг орденом св. Георгия 2-й ст.. К. с 1874 г. Произведён в инженер-генералы. В 1875 г. им покорено было Коканское ханство, из которого образована Ферганская область. Каучуковые деревья Каучуковые или резиновые деревья. Производят в обилии резину или каучуковую смолу, т. е. млечный сок коры (у немногих), а чаще сок внутренних клеток древесинной ткани (сосудистой или трахеальной системы), очень тягучий, вязкий и гибкий, мало твердеющий впоследствии; известны в числе до 26 видов; все они – уроженцы тропического пояса обоих полушарий, но особенно развиты в Америке и Африке; относятся к 3 нижеследующим семействам. I. – Молочайные (Euphorbiaceae). Сюда один род Гевея, Hevea, с 8 видами. Прежде всего 1. Настоящее К. дерево или К. лжесмоковница – Hevea Guyanensis Aubl. (прежнее назв. Siphonia elastica Pers. = Jatropha elast. = Siph. Catechu. Местное гвианское название – Hheve, Caotehouc); это крупное дерево, 16 – 24 м. высоты (50 – 80 фт.) и до 75 см. в поперечнике, с тройчатыми листьями на длинных черешках; мелкие цветы собраны мутовчатым соцветием; кора сероватого цвета, не толстая, древесина лёгкая, белая; водится в Южн. Америке по Pиo-Негро и во французской Гвиане; даёт один из лучших сортов каучука. – 2 и 3. – Мало отличаются от вышеуказанного вида два близких к нему и между собою вида: Н. lutea MьII (Siphonia lutea Bnth.) растущая до р. Кассиквиаре, высотою 70 – 100 фт., с тонкой гладкой корой и жёлтыми пахучими цветами, и Н. Brasiliensis Мьll. (=Sipbonia bras. Bnth.) – раскидистое дерево, часто разветвлённое уже с самого низу, растущее в Венесуэле и бразильской провинции Пара, даёт самый лучший сорт К. Кроме трёх поименованных, ещё до 5 видов рода Hevea производят тоже К. сок; все они меньше ростом и менее распространены (таковы: Н. Spruceana Mьll. – по Амазонке, Н. discolor. Mьll. – по р. Негро и по р. Вапес, Н. paucifolia Mull. – там же и др.). II. Хлебоплодниковые, Artocarpeae (они же отчасти и крапивные, Urticaceae). Сюда относятся два рода: Ficus и Castilloa. – 4. Ficus elastica L., К. смоковница, красивое вечнозелёное дерево до 30 м. выc., с крупными цельными листьями, толстыми и кожистыми: родом из Остиндии (Ассам, Бирма, Ява с прилегающими о-вами, Мадагаскар); у нас хорошо известно, как одно из любимых деревцев, очень долго живущее в комнатной культуре и не требующее особого ухода. Туземные назв. – в Бенгале Kusnir, Kasmerr; на Яве – Pohon Karet, Koblehlet. Древнейшее по известности резиновое дерево, но уступающее предыдущим по качеству К. К этому виду близки австралийские F. rubiginosa Roxb. и F. macrophylla Rxb., а также и индийская F. laccifera Rxb. (=Urostigma laceif. Mq.). F. elastica, как многие виды того же рода, способна пускать воздушные корни, что указывает на способность легко приниматься отводками и черенками. Это дерево можно разводить даже листьями, которые для этого погружают, отрезав черешки, в хорошую питательную землю в переносный тепличный парник. На погружённой в землю части листа образуются вздутия, а из них побеги, дающие начало новым растениям. 5. Castilloa elastica Cerv. – из Центральной Америки, Мексики, Перу, Вестиндии (туземное назвате Ule, Uli, Jebe, Tassa) – высокие толстые деревья до 8 фт. в обхвате, с гладкою корою и огромными волосистыми листьями, по краям бахромчатыми (длина до 1 1/2, фт. при ширине до 7 дм. К нему близка Cast. Markhamiana Coll. из Панамы, с меньшими и не столь волосистыми листьями. III. – Апоциновые (Apocyneae). Сюда относится 5 родов с 13 видами. – 6. Urceola elastica Rохb. (=Vahea gummifera Poir.) или мадайский (остиндский) каучук – высокий ползучий и цепляющийся кустарник, превышающий часто 100 м., очень распространён по о-вам Индийского океана (тузем. назв. – gutta-susu). – 7. Hancornia speciosa Mull. Ag. из Центр. Америки и Бразилии, варьирует в 5 формах (тузем. назв. Mangahiba) и даёт из своей коры превосходный «пернамбуковый каучук»; плоды яйцевидной формы, очень вкусны, съедобны сырыми или с сахаром, идут также на приготовление прохладительного напитка и вызвали местное искусственное разведение этого дерева, причём добывание К. отходит уже на второй план или вовсе прекращается ради сбережения всего дерева. – 8. Willughbeia edulis Roxb. и W. martabanica Wall. – из Индии и Мадагаскара (а к ним ещё 2 близких вида) – вошли в практику и культуру лишь недавно и производят род К. смолы, вывозимой с Мадагаскара. Наконец, К. смолу дают ещё 7 – 8 видов чисто африканских апоциней из родов: 9. Landolfia (L. owariensis P. В. и L. Heudelotii DC – обе из зап. Африки и Сенегалии и L. florida Bnth. – из Анголы) и – 10. Vahea (V. gummifera Lam., V. madagascariensis Boj., V. comorensis Boj., V. senegalensis DC) – ползучие кустарники, разведённые также и на Яве, дают млечный сок, известный под названием гумми-эластик. А. А. Кашалот Кашалот – зверь из отряда китообразных млекопитающих (Cetacea), подотряда зубастых китов (Denticete), в котором он относится к особому семейству кашалотов (Calodontidae). К. отличаются чрезвычайно большой головой, составляющей почти треть длины тела, очень толстой и как бы обрубленной спереди. Верхняя челюсть без зубов; в нижней, обе ветви которой на большей части своего протяжения прилегают друг к другу, сидят однородные, почти все одинаковой длины, разделённые промежутками, конические зубы, по 20 – 27 с каждой стороны. Кроме обыкновенного K. (Catodon macrocephalus Gr.) к этому семейству относятся ещё два-три вида К. гораздо меньшей величины, причисляемые к особым родам Kogia и Callignathus. Что касается первого из названных видов, К. собственно, то китоловы признают только одну его породу; зоологи пытались различать отдельные виды К., самостоятельность которых недостаточно доказана. К., после гренландского кита и китов-полосатиков, самый крупный зверь на земле: он достигает 20 – 23 м. длины, при 9 – 12 м. в обхвате туловища и 5 м. ширины хвоста. Самки, в виде исключения между всеми китообразными, значительно меньше, достигая не более половины длины самцов. Грудные плавники, в сравнении с длиною тела, необыкновенно малы: у самых крупных К. они едва достигают двух м. длины и 1 м. ширины. Голова такой же ширины и высоты как туловище: между ней и туловищем нет резкой границы. На задней трети спины подымается невысокий, неподвижный, жировой спинной плавник. Короткие, широкие и толстые грудные плавники сидят непосредственно за глазами; на верхней стороне они представляют пять продольных складок, соответствующих пальцам; нижняя поверхность их гладкая. Хвостовой плавник с неглубокою выемкою. Кожа замечательна тем, что эпидерма её с годами утончается; у молодых эпидерма толще, чем у взрослых. Наружное носовое или дыхательное отверстие лежит у К., в противность прочим китообразным, далеко впереди, на переднем конце головы, и при этом несимметрично – сдвинуто к левой стороне: оно имеет вид S-образной щели, в 20 – 30 см. длины; от него тянется наискось назад, через толщу жира, носовой канал к парным носовым отверстиям черепа, открывающимся, как обыкновенно у китообразных, на верхней поверхности задней части черепа. Нижняя челюсть уже и короче верхней, которая обхватывает её при закрытой пасти; она может опускаться вниз почти до образования прямого угла с верхней. Голая, гладкая, блестящая кожа, чёрного или тёмно-бурого цвета, несколько более светлого оттенка лишь на нижней стороне тела. В голове, под кожей и под слоем сала в несколько см. толщины, помещается обширная, разделённая горизонтальной перегородкой на две половины, полость, наполненная светлою, маслянистою жидкостью; подобная же жидкость заключается в особом канале, тянущемся от головы до хвоста, и во многих маленьких полостях, разбросанных в мясе и в сале. Эта прозрачная, почти бесцветная жирная жидкость на воздухе теряет прозрачность и отвердевает, образуя так наз. спермацет, чем чище спермацет, тем твёрже и суше он становится, превращаясь, наконец, в мучнистую массу, состоящую из маленьких листочков, и обладающих перламутровым блеском. Спермацет употребляется в медицине и идёт на приготовление свечей. Другое замечательное вещество, доставляемое К. – амбра. Амбру находят в кишечнике (или, по другим указаниям, в мочевом пузыре) К. Её считают за патологическое образование организма, вроде желчных камней; в состав амбры входит особое вещество, амбреин, близкое к холестерину, находящемуся в желчных камнях. Амбра имеет вид лёгкой, жирной на ощупь, похожей на воск массы, различного цвета; от теплоты она размягчается, в горячей воде распускается в маслянистую жидкость, при большем нагревании улетучивается. Характерную особенность её составляет чрезвычайно приятный запах. Её употребляют для курений и в парфюмерном производстве. Амбра была известна ещё в древности, и в старину употреблялась в медицине, но происхождение её долгое время было неизвестно. Чаще всего амбру находят прямо плавающею в море; случалось вылавливать в море куски амбры в несколько пудов весу и полсажени длины. К. встречается во всех океанах, кроме Ледовитого, но в высокие широты (до 60° и выше) подымаются лишь отдельные экземпляры; истинною родиною его следует считать моря между 40(северной и южной широты. Здесь они встречаются стадами в 20 – 30 штук; временами же они собираются в огромные стада в сотни голов. Главную пищу К. составляют различные виды головоногих, в меньшей степени рыбы. Самок с детёнышами (обыкновенно 1, и не больше 2) встречали во все времена года. Новорождённые детеныши К. по величине равняются уже четвертой части величины матери. К. издавна уже служил предметом промысла, особенно развившегося с конца XVII века. С начала настоящего века местом охоты за К. сделался главным образом Тихий океан. Занимаются ею почти исключительно англичане и североамериканцы. В течение последних десятилетий промысел К. падает; в 50-х гг. американцы добывали в год 73000 – 103000 бочек ворвани (по 117,3 литра в бочке); в позднейшее время количество это упало до половины. Взрослый самец К. может дать от 80 – 120 бочек ворвани; ценность такого зверя колеблется, в зависимости от цен, между 9000 – 20000 марок. Самки дают менее половины этой выручки. Кроме сала, спермацета и амбры в дело идут еще и зубы К. на разные поделки; стоят они 5 – 8 марок кг. Охота на К. сопряжена с большею опасностью, чем добыча всех остальных китообразных. Затронутый он нередко защищается, пуская в ход не только удары хвоста, но и зубы. Бывают случаи, когда К. нападают не только на лодки, но и на суда и пускают их ко дну. В. Ф. Кашан Кашан – г. в пров. Ирак-Аджеми в Персии, на пути в Тегеран. Один из самых цветущих городов пров.; великолепный дворец, много мечетей, коллегий, базаров и бань; фабрики шалей, шёлк. изделий, бумажн. изделий, медных, золотых и серебряных изделий; деятельная торговля земледельческими произведениями. Жит. 90000. Каштан Каштан (Castanea Tourn.) – род растений из семейства блюдценосных (Cupuliferae). Деревья или кустарники с простыми зубчатыми листьями. Цветы однополые: мужские собраны стоячими серёжками, женские – сидят по 3 при основании мужских серёжек или отдельно и одеты общим блюдцем или покрывалом, которое под конец усажено колючками или жёсткими бородавками и, вскрываясь неправильно или правильно, на 4 створы, выпускает плоды. Сюда относится 30 видов в двух подродах. 1) Castanopsis Spach. Женские цветы в особых соцветиях, чаще одинокие. Около 25 видов в тропической Индии до Гонконга, 1 вид в Калифорнии и Орегоне. 2) Eucastanea. Женские цветы помещаются при основании мужских серёжек, по большей части по 3 в общем блюдце. Сюда К. обыкновенный. Другой вид С. pumila Mill., это кустарник Сев. Америки, а именно атлантических штатов. А. Б. Каштан обыкновенный (Castanea vulgaris Lam.) – дерево, достигающее нередко огромных размеров и глубокой старости. Листья у него простые, острозубчатые, удлинённые (до 30 стм.), весьма красивые. Цветы однополые; мужские и женские бывают собраны вместе на длинных пазушных серёжках: внизу женские цветки, а вверху мужские, иногда серёжка содержит только мужские цветы. Цветки собраны клубочками; мужские по 7, а женские по 2 – 3 в каждом клубочке. Мужской цветок имеет хорошо развитый шестилистный околоцветник в множество тычинок; в женском околоцветник также шестилистный, пестик с нижней 3 – 6-гнездой завязью и с 3 – 6 раздельным столбиком. Клубочек женских цветков окружён прицветниками, взаимно срастающимися и представляющими потом щетинистый покров, содержащий два или три плода, заключающих у дикорастущих по 2 и по 3 семени, а у хороших сортов возделываемых – одно семя. Эти то односемянные плоды собственно и назыв. marone (итал.) и marons (франц.), у нас – каштаны. Лучшие сорта К. идут из южн. Тироля, южной Франции и из Италии; чем южнее, тем каштаны лучше. Родом каштан, вероятно, из Азии, но уже в глубокой древности распространился и одичал по всему южному побережью Европы. На С. Европы он доходит до Берлина (культурный), но плоды его севернее 50° с. ш. уже не вызревают. Географическое распространение К. весьма обширно, так как, кроме юго-зап. Европы он произрастает на южном берегу Крыма, во всём Закавказском крае, Малой Азии, в Алжире, сев. Индии, в Японии и, наконец, в Сев. Америке, где его разность var. americana, считавшаяся прежде за особый вид, распространена до сев. штатов включительно. Дерево это может достигать возраста в 200, 300 и даже 1000 лет. С. Р. К. (лесовод.). В общежитии так называют две совершенно различные древесные породы Aesculus и Castanea. 1. К конский или желудник (A. Hippocastanum L., Hippocastanum vulgare Gaertn) из сем. Hippocastaneae DC., среднеазиатский вид, часто разводимый у нас в парках. Успешнее всего произрастает в умеренном климате на свежей, рыхлой, плодородной и глубокой почве. Размножается семенами, почти ежегодно получаемыми в изобилии и даёт отпрыски, но может быть разводим черенками и отводками. Древесина его белая, мягкая, пористая; семена по составу и питательности схожи с хлебными зёрнами, но богаче содержанием воды (49%), сильно, впрочем, уменьшающимся при высыхании (до 19%). Вследствие горьковяжущего вкуса они сначала неохотно съедаются рогатым скотом, потом к ним привыкающим; лучше всего давать их в виде муки, которою посыпать корм, приготовленный парением или самонагреванием; хорошо также скармливать с корнеплодами. Иногда в парках разводят и американские виды желудника: красноцветный (A. rubicunda DC. и А. carnea Guimp.) и жёлтый (A. flava Ait., А. lutea Wangenh., Pavia flava Munch., P. lutea Poir., P. neglecta Loud.). II. а) К. настоящий, благородный или съедобный (Castanea vesca Gaertn., С. vulgaris Lam., C. sativa Mill., Fagus castanea L.). Он образует обширные насаждения в средней и южной Франции, Испании и Италии (на горе Этне известен К., имеющий около 4 саж. в поперечнике) и разводится у нас в Крыму и Туркестане, но дико произрастает и в Закавказье (Имеретии, Мингрелии, Рача, Абхазии, Гурии, Черноморском округе, Батумской области, Кахетии, Карабахе а Талыше) – нижней и средней горных полосах, изредка поднимаясь до 5 – 6000 фт. в. Встречается преимущественно в смеси с грабом, буком и дубом и, отличаясь быстрым ростом в молодости, достигает в Закавказье в 200 – 300-летнем возрасте до 100 фт. высоты и 5 – 7 фт. толщины, но доживает до 500 и более лет. Влажность воздуха и почвы главные условия для успешного его произрастания; хотя К. предпочитает плодородные почвы, но произрастает на каменистых и даже песчаных средней добротности; страдает не столько от зимних морозов, сколько от весенних и осенних утренников. Засуха, вследствие сильного развития корней вглубь, менее вредна; переносит умеренное отенение и, сравнительно, мало и редко повреждается насекомыми. Плодоношение начинается у деревьев, растущих на свободе, с 25 – 30 лет, а в насаждении – 40 – 60 л. Разводится посевом в питомниках (1/2 – 1 гектолитр на ар), откуда 1 – 2 летние растения высаживаются на культируемую площадь (иногда пеньками), на значительном расстоянии друг от друга. При срубке получается обильная поросль от пня и отпрыски от корней, а потому К. особенно пригоден для низкоствольников (с 15 – 25 летним оборотом рубки), в которых необходимы ранние проходные рубки. Древесина К. тверда, не тяжела (средний удельный вес 0,60), легко и гладко колется, хорошо полируется и отличается большою прочностью, особенно в сырых местах, отчего она употребляется как строевой, бочарный (в Италии предпочтительно перед дубом) и столярный лес, а молодые стволики идут на обручи и виноградные тычины, молодая же кора служит прекрасным дублом. Весьма значительный доход получается от плодов К., отличающихся мучнистостью. В культуре известно несколько разновидностей, из которых многие отличаются крупными и особенно сладкими плодами, как напр. разные сорта Marron (de Lyon), franc de Limon и др. Размножаются эти сорта преимущественно прививкой на настоящем К. Ср. Kaysing, «Der Kaslanienniederwald» (1884); von Pannewitz, «Der Anbaa der Larche, Kastanie and Akazie», (1855). б) К. американский (С. americana Rafin.) произрастает в лесах Сев. Америки, лучше всего на зап. склоне Аллеганских гор, где достигает до 30 м. высоты и 1 – 4м. толщины, и превосходит съедобный К. своей выносливостью: он на С распространяется также далеко как дуб. Отличаясь быстрым ростом до 60 – 70 лет, этот вид К., чаще всего встречающийся в виде низкоствольника, требует ранней срубки – не позже 80 лет. В. Собичевский. Квадрат Квадрат – четырехугольник, все стороны которого равны, а все углы прямые. К. служит мерою площадей плоских фигур и криволинейных поверхностей, поэтому найти какую-нибудь площадь, значит вычислить, сколько раз заключается в ней площадь К., принимаемого за единицу. Квадратом или квадратным числом называется произведение двух равных множителей, напр. 9 = 3*3; a2 = a*a; a2 + 2аb + b2 = (a + b) (а + b) и т. п. Квадратным корнем из какого-нибудь числа называется величина, которая, будучи умножена сама на себя дала бы данное: так 3 есть квадратный корень из 9 и пр. В. В. В. Квадратура круга Квадратура круга. – Так называется знаменитая задача: построить квадрат, равновеликий по площади кругу данного радиуса. Эта задача была предметом непрерывного ряда усиленных изысканий греческих математиков и значительно повлияла на поразительные успехи геометрии в древности. Уже давно явилась догадка, что задача К. круга не может быть решена при помощи линейки и циркуля, хотя и не было точных доказательств этого предположения. В виду достаточного развития элементарной геометрии парижская акд. наук в 1775 г., а прочие академии несколько позднее объявили, что они не будут принимать на рассмотрение новые попытки решения К. круга, так как, не принося существенной пользы для науки, подобные изыскания стали бесцельно отнимать время и силы исследователей; в настоящее время ни одно учёное учреждение не станет рассматривать претенциозных статей с решением задачи о К. круга, а также задач об удвоении куба и трисекции угла и задачи о вечном движении После работ Эрмита и Линдемана можно считать доказанной абсолютную невозможность решения К. круга при помощи линейки и циркуля. Ныне этой задачей занимаются только люди, не пошедшие дальше элементарного курса математических наук и которые не вполне ясно понимают, чего собственно они добиваются. В большинстве случаев такие люди не знают истории сделанных до сих пор в этой области изысканий и результатов работ выдающихся ученых. Хотя, к сожалению, и теперь ещё в книжные магазины поступают брошюры, в которых авторы пытаются решить нерешимую задачу, однако большинство, хотя и смутно, сознаёт полную невозможность такого решения и слова: «ищет К. круга» являются уже давно синонимом бесплодной траты времени. Площадь круга равна произведению p?R2 где (– отношение длины окружности к диаметру (или длина окружности при R = 1, от perijereia– окружность), а R – радиус круга. Очевидно, что существует квадрат, площадь которого равновелика. площади круга заданного радиуса; сторона такого квадрата должна равняться. Можно придумать множество геометрических приёмов для нахождения стороны этого квадрата, но, при нужных к тому построениях, придётся, кроме прямой линии и круга, употреблять некоторые другие кривые линии и строить особые механические приборы для их вычерчивания. Если говорится, что задача не решается линейкою и циркулем, то это никак не означает её невозможность, а то, что задача не может быть решена следующими двумя операциями (или известным числом повторений этих операций): 1) провести прямую через две заданные точки и продолжить эту прямую сколь угодно далеко в обе стороны (эта операция совершается при помощи линейки), и 2) вычертить круг, если указана некоторая точка, которую должно принять за центр и, если радиус круга указан так или иначе сделанными раньше построениями или, если этот радиус, по условию построения, можно взять произвольным. Эта операция совершается циркулем. В элементарной геометрии под решением задачи построением разумеется определение точки или линии при помощи последовательного ряда повторений указанных двух операций. Некоторые задачи могут быть решены и одною линейкою, как напр. построение касательной к кругу из данной внешней точки; без сомнения нелепо будет предположение, что и все задачи должны решаться одной линейкой. Точно также нелепо предположение, что все задачи должны решаться только линейкой и циркулем. Математические рассуждения, которые привели к полному и строгому доказательству невозможности решения некоторых задач при помощи только линейки и циркуля, основываются на следующих соображениях. Свойства прямой линии и круга, как показывается в аналитической геометрии, состоят в том, что какое бы ни было задано построение прямых и кругов, все точки пересечений таких линий дают отрезки, длины которых вычисляются из ряда уравнений первой степени или квадратных, так что подобные построения могут дать лишь такие отрезки, для вычисления длины которых нет надобности выходить из области уравнений первой и второй степеней. Задача К. круга потому невозможна при помощи только линейки и циркуля, что в этом случае приходится строить число ; что же касается числа p, следовательно, и квадратного корня из него, то это число, как показывают безусловно верные, а в последнее время даже очень просто доказанные теоремы, есть трансцендентное число, т. е. такое, которое не может удовлетворять никакому алгебраическому уравнению какой бы то ни было степени с целыми коэффициентами, т. е. уравнению вида: A0xn + A1xn-1 + A2xn-2 + ... + An-1x + An = 0, где все коэффициенты A0, A1... числа целые. Если бы задача К. круга решалась линейкою и циркулем, то число , следовательно, и само (строились бы при помощи последовательного и конечного ряда прямых и кругов, а потому число (можно было бы вычислить при помощи ряда уравнений первой степени и квадратных. Из алгебры известно, по какой бы ни был задан ряд уравнений первой и второй степеней и таких, что коэффициенты каждого следующего уравнения зависят от корней предыдущих, всегда можно этот ряд уравнений заменить одним, более высокой степени с целыми коэффициентами, а потому число p было бы корнем алгебраического уравнения, что невозможно. Из рассмотрения формулы . R ясно, что К. круга была бы найдена, если и помимо чисто геометрического построения удалось бы точно выразить длину окружности круга в частях радиуса или просто найти число, точно выражающее величину p. Соответственно этим разным постановкам вопроса, в истории изысканий К. круга встречаются – то чисто геометрические приёмы построений, то попытки вычисления величины p. Уже у египетских математиков находятся первые решения задачи, как построить квадрат, равновеликий данному кругу, или определить соотношение между окружностью и её диаметром. В британском музее хранится папирус Ринда, написанный Ахмесом за 2000 лет до Р. Хр., в котором автор называет своё решение сводом правил, известных ещё гораздо раньше. По Ахмесу, сторона квадрата, равновеликого площади круга, равна восьми девятым диаметра (так что p = 3,16). – У древних вавилонян и евреев принималось, что окружность ровно втрое больше диаметра и следовательно, p=3. – У греков, по словам Платона, К. круга занимался уже Анаксагор, во время своего пребывания в изгнании (V в. до Р. Хр.). Первая попытка указать «пределы» для числа p была сделана Бризоном, который справедливо говорит, что окружность круга должна быть меньше периметра многоугольника, описанного около неё и больше периметра вписанного в нее многоугольника. Гиппократ старался определить площадь круга при помощи так наз. «луночек». Динострат спрямил окружность при помощи построения особой кривой «квадратриссы». Замечательно, что знаменитый Евклид в своих «Элементах» геометрии совершенно не упоминает о К. круга и рассматривает только отношение площадей кругов разных радиусов. Совершенно самостоятельно и независимо от предшественников взглянул на эту задачу Архимед. Он вычислил периметры вписанных и описанных 96-ти угольников и показал, что величина p заключается между пределами 31/7 и 310/71; число 31/7= 22/7 и до сих пор во многих практических вопросах считается весьма удобным и достаточным приближением для p. Достойно удивления, что свои сложные и продолжительные вычисления Архимед производил во времена, когда не употреблялась ещё арабская система счисления. Птолемей дал для p число 317/120, более точное, чем 31/7, но оно не вошло в употребление, будучи найдено позднее более простого числа Архимеда. В Кулвазутрасе, весьма древнем математическом сочинении индусов, находится решение задачи, обратной К. круга: построить круг, равновеликий данному квадрату; по этому решению радиус искомого круга равен половине стороны квадрата, увеличенной на треть разности между половиной диагонали и половиной стороны данного квадрата. Ариабхатта (500 л. по Р. Хр.) вычислил p = 3,1416; это число точнее, чем приближения Архимеда и даже Птолемея, так как вычислитель, следуя методу Архимеда, дошёл до 384-х угольника. Другой индийский математик Браматупта (VII в.) нашёл, что ; это число, как связанное с десятичной системой счисления, долгое время считалось лучшим приближением и неизменно употреблялось потом всеми арабскими математиками. В китайских книгах найдена величина p = 37/50, которая менее точна, чем число Архимеда. В Европе изыскания К. круга начались лишь с XV в. Кардинал Николай Куза нашёл следующее решение: по данному кругу должно построить другой, диаметр которого равен радиусу данного круга плюс сторона вписанного в него квадрата. Тогда периметр вписанного во второй круг равностороннего треугольника равен окружности данного круга. Легко рассчитать, что это приближение хуже приближения Архимеда. Симон Ван-Эйк в конце XVI в. обнародовал сложное построение, которое даёт для p величину, более точную, чем приближение Архимеда. Чтобы доказать неверность этого построения, другой голландский математик Адриан Мециус занялся изысканием для p величины более точной чем 22/7. Таким образом ошибочное построение Ван-Эйка было поводом к открытию знаменитой и легко запоминаемой дроби 355/113, которая представляет отношение окружности к диаметру с точностью до 0,000001. Не лишнее заметить, что ныне, при помощи теории непрерывных дробей доказано, что при употреблении только трехзначных чисел, никакие два другие числа не могут представить величину p точнее, чем отношение 355:113, найденное Мециусом. Неутомимый вычислитель Романус, применяя способ Архимеда, дошёл до многоугольников о 1073741824 сторонах, т. е. числа сторон, равного 230. Но Лудольф Ван-Цейлен превзошёл его и для p дал число с 35-ю десятичными знаками. Это число, названное «лудольфовым», равно: 3,14159265358979323846264338327960288. Снеллиус и Гюйгенс в XVII в. указали новые пути, дающие возможность, рассматривая многоугольники с меньшим числом сторон, находить приближения для p гораздо скорее и с большим числом десятичных знаков. Однако, вычислительные приёмы сделались ещё проще с тех пор, как для величины p начали открывать формулы, составленные из бесконечного повторения операций над известными числами. Первая мысль отыскать такие формулы принадлежит Виету; он дал ряд по которому и вычислил сам величину p до 4-х десятичных знаков. Валлис дал другое замечательное произведение, а Грегори, и, независимо от него Лейбниц открыли ряд: Оригинальный ряд, откуда получается предыдущий как частный случай, есть arctg где а есть тангенс центрального угла в круге, которого радиус равен единице. На основании этого ряда легко составить и такой: где а, b, с.... суть тангенсы углов, которых сумма равна 45°. Выбрав а, b, с.... малыми, лёгкими для обработки и удовлетворяющими поставленному условию углами, получаются вообще весьма удобные для вычисления ряды. По этому способу лондонский проф. Мехин в 1706 г. вычислил p с 100 десятичными знаками. Он положил и , т. е. употребил ряд: До сих пор это лучшая и удобнейшая формула для приближенного вычисления p. Тем не менее открывают и новые ряды, так лорд Брункер представил p в виде непрерывной дроби: Много строк, бесконечных произведений и непрерывных дробей, дающих p, открыты знаменитым Эйлером, например: По разным подобным формулам современные математики вычисляют величину p с гораздо большей степенью приближения, чем прежние. Дазе нашёл 200 цифр, Рихтер 500, а Шанкс даже 700. Однако, такое точное вычисление не имеет ни теоретического интереса ни практического значения. Вообразим шар, которого радиус равен расстоянию Сиpиуca от земли (около 134 биллионов километров) и наполненный микробами так тесно, что в каждом кубическом миллиметре их помещается целый биллион (1012). Вообразим далее, что все эти микробы выровнены на прямой, и расстояние между каждыми двумя соседними равно расстоянию Сириуса от земли. Примем теперь эту прямую за диаметр круга и вычислим длину окружности этого круга при помощи (с 100 десятичными знаками. Полученное число даст длину этой окружности с ошибкою против истины лишь в одну миллионную миллиметра. Упомянем ещё об одном любопытном приёме для приближённого определения p, основанном на совершенно иных началах. Если начертить на полу систему равноотстоящих параллельных и взаимно перпендикулярных прямых, образующих равные квадратики, и бросать на пол иглу, длина которой равна стороне каждого квадратика, то, считая случаи, когда упавшая игла поместится внутри какогонибудь квадратика, не пересекая его сторон, получим, что вероятность этого числа, т. е. отношение числа таких попаданий к общему числу бросаний, равна p-3. Проф. Вольф в Цюрихе, предложивший этот способ, бросал иглу 10000 раз и получил p с тремя верными десятичными знаками. В заключение перечислим учёных, которым наука обязана объяснением невозможности К. круга. Ламберт в 1761 г. доказал, что p не есть рациональное число и не есть корень из рационального числа, т. е. что ни p, ни p2 не могут быть представлены простыми дробями, как бы ни были велики их числители и знаменатели. Лежандр первый высказал мысль, что p должно быть число трансцендентное, но только Эрмит, в сочинении «Sur la Fonction Exponentielle» («Comptes Rendus», т. 77, 1873) показал, что основание Неперовых логарифмов, т. е. число е, есть трансцендентное, а Линдеман в 1882 г. («Mathematische Annalen», т. XX), на основании соображений, подобных соображениям Эрмита, показал, что и p есть число трансцендентное. Теорема Линдемана заключается в том, что если х есть корень алгебраического уравнения, которого коэффициенты действительные или мнимые числа, то еx не может быть числом алгебраическим; а так как, то следовательно , а потому и p не может быть числом алгебраическим. Литература. Montucla, «Histoire des recherches sur la quadrature du cercle» (Пар., 1754); Rudio, «Vier Abhandlungen ueber die Kreismessung» (Лпц., 1892); Hurwitz, «Beweis der Transcendenz der Zahle e und p». На русском языке: Марков, «Доказательство трансцендентности чисел е и p» (СПб., 1883) и перевод статьи Вейерштрасса о невозможности К. круга, в «Известиях Физ. Мат. Общества при казанском унив.» (1894, № 3). В. Витковский. Квази Quasi (как бы, почти) – слово, приставляемое к музыкальному термину, которому хотят дать приблизительное сходство с другим термином; напр. andante quasi allegretto обозначает, что andante должно иметь движение почти одинаковое с allegretto. Quasi una fantasia – сочинение, написанное под влиянием формы фантазии или почти как фантазия. Quasiaccorde – фиктивные, кажущиеся аккорды или случайные гармонии, образуемые проходящими, вспомогательными нотами. Quasisynkope – нота на слабом времени с акцентом и её повторение на сильном, но без соединяющей лиги.  Ссылка на страницу: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Теги: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона | |
|
| |
ТОП материалов, отсортированных по комментариям
ТОП материалов, отсортированных по дате добавления
ТОП материалов, отсортированных по рейтингу
ТОП материалов, отсортированных по просмотрам
| Всего комментариев: 0 | |