17:32 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона | |
| Космополитизм Космополитизм, – лит (от греч. cosmo(– мир и polith(– гражданин) – расширение идеи отечества на весь мир. Упадок политической жизни греческих городов после пелопонесской войны, совместно с развитием философской мысли, привели к отрицательному взгляду на требования ограниченного местного патриотизма. Если прежде человек понимался только как гражданин своего города, то, с потерею независимости и значения городов (особенно во время македонского, а потом римского владычества), он стал сознавать себя гражданином всего мира. Это сознание, впервые резко. высказанное в школе кинической философии, было далее развито стоиками, особенно в римскую эпоху, чему способствовал и универсальный характер самого римского государства. В положительном своем смысле К. вытекает из сознания единства человеческого рода, в силу чего интересы отдельных государств и народов подчиняются общему благу человечества как целого. Реальное, хотя весьма несовершенное, выражение этой идеи во внешней истории мы находим в последовательных попытках к созданию всемирной монархии, а также в политике папской теократии. Весьма часто К. берется лишь в отрицательном смысле, как простое отсутствие патриотизма или привязанности к своему народу и отечеству, как будто теряющему всякий интерес с точки зрения универсальных идей. Но такое понимание дела неправильно. Мысль о целом не упраздняет реального значения частей, и как любовь к отечеству не противоречит непременно привязанности к более тесным социальным группам, напр. к своей семье, так и преданность всечеловеческим интересам не исключает патриотизма. Вопрос лишь в окончательном или высшем мериле для оценки того или другого нравственного интереса; и без сомнения, решительное преимущество должно здесь принадлежать благу целого человечества, как включающему в себе и истинное благо каждой части. Космополитные животные Космополитные животные – животные, распространенные по всему земному шару, где только внешние условия допускают их существование. Более или менее широкое распространение животных определяется вообще способностью активно или пассивно перемещаться, преодолевая естественные препятствия, и способностью применяться к новым условиям, а также распространенностью на земле тех условий, которые необходимы для данного животного, и геологическим прошлым (древностью данного вида, прошлыми физико-географическими и орографическими условиями и т. п.). Космополитным распространением обладают все (или по крайней мере значительное большинство) пресноводных простейших; это обусловливается главным образом их способностью покрываться, при неблагоприятных внешних условиях, плотной оболочкой (цистой) и долго противостоять в этом виде различным неблагоприятным влияниям, легкостью распространения их в энцистированном виде, при высыхании водных бассейнов, воздушными течениями и другими животными, чрезвычайно быстрым размножением и, наконец, тем, что условия жизни в пресных водах, в общем, весьма сходны в разных странах. Среди высших животных космополитные виды распространены мало. Приближаются к К. некоторые морские птицы, а также некоторые хищные (напр. скопа, сипуха), некоторые насекомые (напр., бабочка Vanessa cardui) и др. Чаще встречаются космополитные роды или семейства. Космополитным распространением обладают также некоторые животные, завезенные в различные страны человеком намеренно (домашние животные) или невольно (крысы, комнатная муха, клопы и пр.). И. Кн. Космополитные растения или повсюдные (убиквитарные) – сильно распространенные, напр. такие, которых обитание заключает 1/3 поверхности земного шара. Космос Космос (греч. KosmoV) – первоначально синоним «порядка, гармонии, красоты», со временем стало обозначать «мир или вселенную». По преданию, впервые назвал мир этим именем Пифагор, в виду пропорциональности и гармонии его частей. Согласно с этим, у всех греческих философов слово К. применялось не в смысле простого нагромождения существ и феноменов, но как система или организм, исполненный целесообразности. В эпоху возрождения алхимики различали великий и малый К. (макрокосм и микрокосм): под первым разумелся внешний мир, под последним – человек; между тем и другим они находили бесконечное количество аналогий и тайных соотношений. Наибольшей популярности выражение К., в смысле системы мироздания, достигло благодаря книге Александра Гумбольдта, давшего заглавие «Kosmos» большому труду, в котором он подверг обработке результаты своих многолетних занятий во всех почти областях естествознания. Костомаров Николай Иванович Костомаров (Николай Иванович) – знаменитый русский историк, род. 4 мая 1817 г. в слободе Юрасовке Воронежской губ., Острогожского у. Отец его был местный дворянин-помещик, мать – малороссийская крестьянская девушка, прежде крепостная его отца, учившаяся в одном из московских пансионов. Позднее отец К. женился на ней, но К. родился до брака и хотя отец собирался усыновить его, но не успел этого сделать. Отец К., поклонник французской литературы XVIII в., идеи которой он пытался прививать и малолетнему сыну, и своей дворне, был вместе с тем жестоким помещиком; в 1828 г. он был убит его дворовыми людьми, похитившими при этом скопленный им капитал. Мать К. отдала его в воронежский пансион, но, пробыв там около двух лет, он был исключен за шалости. Затем он поступил в воронежскую гимназию и, окончив здесь курс, в 1833 г. сделался студентом харьковского университета. Уже в первые годы учения сказались блестящие способности К., доставившие ему, от учителей московского пансиона, в котором он при жизни отца недолго учился, прозвище «enfant miraculeux». Природная живость характера К. с одной стороны, низкий уровень учителей того времени – с другой не давали ему возможности серьезно увлечься занятиями. Первые годы пребывания в харьковском университете, историко-филологический факультет которого не блистал в ту пору профессорскими дарованиями, мало отличались в этом отношении для К. от гимназии. Сам К. много работал, увлекаясь то классической древностью, то новой французской литературой, но работы эти велись без надлежащего руководства и системы, и позднее К. называл свою студенческую жизнь «беспорядочной». Лишь в 18З г., когда на кафедре всеобщей истории в Харькове явился М. М. Лунин, занятия К. приобрели несколько более единства. Лекции Лунина оказали на него сильное влияние, и он с жаром отдался изучению истории. Тем не менее, он так еще смутно сознавал свое настоящее призвание, что по окончании университета поступил было в военную службу. Неспособность его к последней скоро стала, однако, ясна и начальству его, и ему самому. Увлекшись изучением сохранившегося в г. Острогожске, где стоял его полк, архива местного уездного суда, К. задумал писать историю слободских казачьих полков. По совету начальства, он оставил полк и осенью 1837 г. вновь явился, в Харьков с намерением пополнить свое историческое образование. В это время усиленных занятий у К., отчасти под влиянием Лунина, стал складываться взгляд на историю, в котором были оригинальные черты сравнительно с господствовавшими тогда среди русских историков воззрениями. По позднейшим словам самого К., он «читал много всякого рода исторических книг, вдумывался в науку и пришел к такому вопросу: отчего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик-земледелец-труженик как будто не существует для истории; отчего история не говорит нам ничего о его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей»? Мысль об истории народа и его духовной жизни, в противоположность истории государства, сделалась с этой поры основною идеей в кругу исторических воззрений К. Видоизменяя понятие о содержании истории, он раздвигал и круг ее источников. «Скоро, говорит он, я пришел к убеждению, что историю нужно изучать не только по мертвым летописям и запискам, а и в живом народе». Он научился малорусскому языку, перечитал изданные народные малорусские песни и печатную литературу на малорусском языке, тогда очень небольшую, предпринимал «этнографические экскурсии из Харькова по соседним селам, по шинкам». Весну 1838 г. он провел в Москве, где слушание лекций Шевырева еще более укрепило в нем романтическое отношение к народности. В эту пору К. сам начал писать помалорусски, под псевдонимом Иеремии Галки, и в 1839 – 41 гг. выпустил в свет две драмы и несколько сборников стихотворений, оригинальных и переводных. Быстро подвигались вперед и его занятия по истории. В 1840 г. К. выдержал магистерский экзамен, а в 1842 г. напечатал диссертацию «О значении унии в зап. России». Назначенный уже диступ не состоялся, вследствие сообщения архиепископа харьковского Иннокентия Борисова о возмутительном содержании книги. Хотя речь шла лишь о нескольких неудачных выражениях, но проф. Устрялов, по поручению министерства народного просвещения разбиравший труд К., дал о нем такой отзыв, что книгу велено было сжечь. К. дозволено было написать другую диссертацию, и в конце 1843 г. он представил в факультет работу под назв. «Об историческом значении русской народной поэзии», которую и защитил в начале следующего года. В этом труде нашли яркое выражение этнографические стремления К., принявшие еще более определенный вид благодаря сближению его с целым кружком молодых малороссов (Корсун, Кореницкий, Бецкий и др.), подобно ему с энтузиазмом мечтавших о возрождении малорусской литературы. Немедленно по окончании своей второй диссертации К. предпринял новую работу по истории Богдана Хмельницкого и, желая побывать в местностях, где происходили описываемые им события, сделался учителем гимназии сперва в Ровне, затем (1845) в Киеве. В 1846 г. совет киевского университета избрал К. преподавателем русской истории, и с осени этого года он начал свои лекции, вызвавшие сразу глубокий интерес слушателей. В Киеве, как и в Харькове, около него составился кружок лиц, преданных идей народности и намеревавшихся проводить эту идею в жизнь. В кружок этот входили П. А. Кулиш, Аф. Маркевич, Н. И. Гулак, В. М. Белозерский, Т. Г. Шевченко. Интересы киевского кружка не ограничивались, однако, пределами малорусской национальности. Члены его, увлеченные романтическим пониманием народности, мечтали об общеславянской взаимности, соединяя с последней пожелания внутреннего прогресса в собственном отечестве. «Взаимность славянских народов – писал позже об этом кружке К., – в нашем воображении не ограничивалась уже сферою науки и поэзии, но стала представляться в образах, в которых, как нам казалось, она должна была воплотиться для будущей истории. Помимо нашей воли стал нам представляться федеративный строй, как самое счастливое течение общественной жизни славянских наций... Во всех частях федерации предполагались одинаковые основные законы и права, равенство веса, мер и монеты, отсутствие таможен и свобода торговли, всеобщее уничтожение крепостного права и рабства в каком бы то ни было виде, единая центральная власть, заведующая сношениями вне союза, войском и флотом, но полная автономия каждой части по отношению к внутренним учреждениям, внутреннему управлению, судопроизводству и народному образованию». С целью распространения этих идей дружеский кружок преобразовался в общество, получившее название Кирилло-Мефодиевского. Панславистские мечтания юных энтузиастов скоро были оборваны. Студент Петров, подслушавший их беседы, донес на них; они были арестованы весной 1847 г., обвинены в государственном преступлении и подвергнуты различным наказаниям. К., просидев год в Петропавловской крепости, был «переведен на службу» в Саратов и отдан под надзор местной полиции, причем ему на будущее время воспрещалось как преподавание, так и печатание его произведений. Ссылка указала К. настоящие размеры пропасти, лежавшей между его идеалами и действительностью, но она не убила в нем ни идеализма, ни энергии и способности к работе. В Саратове он продолжал писать своего «Богдана Хмельницкого», начал новую работу о внутреннем быте московского государства XVI – XVII вв., совершал этнографические экскурсии, собирая песни и предания, как прежде в Малороссии, знакомился с раскольниками и сектантами. В 1855 г. ему дозволен был отпуск в Петербурга, которым он воспользовался для окончания своего труда о Хмельницком; в 1356 г. отменено было запрещение печатать его сочинения и затем снят с него надзор. Совершив поездку за границу, К. опять поселился в Саратове, где написал «Бунт Стеньки Разина» и принимал участие, в качестве делопроизводителя губернского комитета по улучшению быта крестьян, в подготовке крестьянской реформы. Весною 1859 г. он был приглашен петербургским университетом занять кафедру русской истории, освободившуюся с выходом в отставку Устрялова. Тяготевшее еще над К. запрещение педагогической деятельности было снято по ходатайству министра Е. П. Ковалевского, и в ноябре 1859 г. он открыл свои лекции в университете. Это была пора наиболее интенсивной работы в жизни К. и наибольшей его популярности. Известный уже русской публике, как талантливый писатель, он выступил теперь в качестве профессора, обладающего могучим и оригинальным талантом изложения и проводящего самостоятельные и новые воззрения на задачи и сущность истории. Эти воззрения находились в тесной связи с теми взглядами, какие выработались у него еще в Харькове. Сам К. так формулировал основную идею своих лекций: «Вступая на кафедру, я задался мыслию в своих лекциях выдвинуть на первый план народную жизнь во всех ее частных проявлениях... Русское государство складывалось из частей, которые прежде жили собственною независимою жизнью, и долго после того жизнь частей высказывалась отличными стремлениями в общем государственном строе. Найти и уловить эти особенности народной жизни частей русского государства составляло для меня задачу моих занятий историею». Под влиянием этой идеи у К. сложился особый взгляд на историю образования московского государства, резко противоречивший тем воззрениям, какие высказывались славянофильской школой и С. М. Соловьевым. Одинаково далекий от мистического преклонения пред народом и от одностороннего увлечения идеей государственности, К. старался не только вскрыть условия, приведшие к образованию московского государственного строя, но и определить ближе самый характер этого строя, его отношение к предшествовавшей ему жизни и его влияние на народные массы. Рассматриваемая с этой точки зрения, история московского государства рисовалась в более мрачных красках, чем в изображениях ее другими историками, тем более, что усвоенное К. критическое отношение к ее источникам очень скоро привело его к мысли о необходимости признать недостоверными отдельные блестящие ее эпизоды, считавшиеся до тех пор прочно установленными. Некоторые свои выводы К. излагал и в печати, и они навлекали на него сильные нападения; но в университете его лекции пользовались неслыханным успехом, привлекая массу как студентов, так и посторонних слушателей. В эту же пору К. был избран членом археографической комиссии и предпринял издание актов по истории Малороссии XVII в. Подготовляя эти документы к изданию, он начал писать по ним ряд монографий, которые должны были в результате составить историю Малороссии со времени Хмельницкого; эту работу он продолжал до конца жизни. Кроме того К. принимал участие в некоторых журналах («Русское Слово», «Современник»), печатая в них отрывки своих лекций и исторические статьи. В эту эпоху своей жизни К. стоял довольно близко к прогрессивным кружкам петербургского университета и журналистики, но полному слиянию его с ними мешало их увлечение экономическими вопросами, тогда как он сохранял романтическое отношение к народности и украинофильские идеи. Наиболее близким для него органом явилась учрежденная собравшимися в Петербурге некоторыми из бывших членов Кирилло-Мефодиевского общества «Основа», где он поместил ряд статей, посвященных по преимуществу выяснению самостоятельного значения малорусского племени и полемике с отрицавшими такое значение польскими и великорусскими писателями. После вызванного студенческими беспорядками 1861 г. закрытия петербургского университета, несколько профессоров, и в числе их К., устроили (в городской думе) систематические публичные лекции, известные в тогдашней печати под именем вольного или подвижного университета: К. читал лекций по древней русской истории. Когда проф. Павлов, после публичного чтения о тысячелетии России, был выслан из СПб., комитет по устройству думских лекций решил, в виде протеста, прекратить их. К. отказался подчиниться этому решению, но на следующей его лекции (8 марта 1862 г.) поднятый публикой шум принудил его прекратить чтение, а дальнейшие лекции были воспрещены администрацией. Выйдя в 1862 г. из состава профессоров петербургского университета. Костомаров уже не мог более вернуться на кафедру, так как его политическая благонадежность вновь была заподозрена, главным образом вследствие усилий московской «охранительной» печати. В 1863 г. его приглашал на кафедру киевский университет, в 1864 г. – харьковский, в 1869 г. – опять киевский, но К., по указаниям министерства народного просвещения, должен был отклонить все эти приглашения и ограничиться одною литературною деятельностью, которая, с прекращением «Основы», также замкнулась в более тесные рамки. После всех этих тяжелых ударов К. как бы охладел к современности и перестал интересоваться ею, окончательно уйдя в изучение прошлого и в архивные работы. Один за другим появлялись в свет его труды, посвященные крупным вопросам по истории Малороссии, московского государства и Польши. В 1863 г. были напечатаны «Северорусские народоправства», представлявшие собою обработку одного из читанных К. в петербургском университете курсов; в 1866 г. в «Вестнике Европы» появилось «Смутное время московского государства», затем «Последние годы Речи Посполитой». В начале 70-х годов К. начал работу «Об историческом значении русского песенного народного творчества». Вызванный ослаблением зрения перерыв архивных занятий в 1872 г. дал К. повод к составлению «Русской истории в жизнеописаниях главнейших ее деятелей». В 1875 г. К. перенес тяжелую болезнь, сильно подорвавшую его здоровье. В этом же году он женился на Ал. Л. Кисель, урожденной Крагельской, которая была его невестой еще до ареста его в 1847 г., но после его ссылки вышла замуж за другого. Работы последних годов жизни К., при всех их крупных достоинствах, носили на себе, однако, некоторые следы пошатнувшейся силы таланта: в них меньше обобщений, менее живости в изложении, место блестящих характеристик заступает иногда сухой перечень фактов, несколько напоминающий манеру Соловьева. В эти годы К. высказывал даже взгляд, что вся задача историка сводится к передаче найденных им в источниках и проверенных фактов. С неутомимой энергией работал он до самой смерти. Он умер 7 апреля 1885 г., после долгой и мучительной болезни. Репутация К., как историка, и при жизни, и по смерти его неоднократно подвергалась сильным нападкам. Его упрекали в поверхностном пользовании источниками и проистекавших отсюда ошибках, в односторонности взглядов, в партийности. В этих упреках заключается доля истины, весьма, впрочем, небольшая. Неизбежные у всякого ученого мелкие промахи и ошибки, быть может, несколько чаще встречаются в сочинениях К., но это легко объясняется необыкновенным разнообразием его занятий и привычкой полагаться на свою богатую память. В тех немногих случаях, когда партийность действительно проявлялась у К. – а именно в некоторых трудах его по малорусской истории, – это было лишь естественной реакцией против еще более партийных взглядов, высказывавшихся в литературе с другой стороны. Не всегда, далее, самый материал, над которым работал К., давал ему возможность осуществить свои взгляды на задачу историка. Историк внутренней жизни народа по своим научным взглядам и симпатиям, он именно в своих работах, посвященных Малороссии, должен был явиться изобразителем внешней истории. Во всяком случае общее значение К. в развитии русской историографии можно, без всякого преувеличения, назвать громадным. Им была внесена и настойчиво проводилась во всех его трудах идея народной истории. Сам К. понимал и осуществлял ее главным образом в виде изучения духовной жизни народа. Позднейшие исследователи раздвинули содержание этой идеи, но заслуга К. этим не уменьшается. В связи с этою основною мыслью работ К. стояла у него другая – о необходимости изучены племенных особенностей каждой части народа и создания областной истории. Если в современной науке установился несколько иной взгляд на народный характер, отрицающий ту неподвижность, какую приписывал ему К., то именно работы последнего послужили толчком, в зависимости от которого стало развиваться изучение истории областей. Внося новые и плодотворные идеи в разработку русской истории, исследуя самостоятельно целый ряд вопросов в ее области, К., благодаря особенностям своего таланта, пробуждал, вместе с тем, живой интерес к историческим знаниям и в массе публики. Глубоко вдумываясь, почти вживаясь в изучаемую им старину, он воспроизводил ее в своих работах такими яркими красками, в таких выпуклых образах, что она привлекала читателя и неизгладимыми чертами врезывалась в его ум. В лице К. счастливо соединялись историк-мыслитель и художник – и это обеспечило ему не только одно из первых мест в ряду русских историков, но и наибольшую популярность среди читающей публики. См. автобиографическую записку в «Словаре профессоров университета св. Владимира», автобиографию в «Рус. Мысли» (1885, №№ 5 и 6) и более подробную – «Литературное наследие» (СПб., 1891). Некрологи и воспоминания: «Киевская Старина» (1885 и 1895,. №4); «Новь» (1885); «Русская Старина», 1885; «Рус. Архив» (1890, №10). Полный список трудов – в «Литературном наследии». Наиболее подробная и беспристрастная оценка – у Пыпина: «История русской этнографии» (т. III). В. М – н. Кострома Кострома – губ. город, на левом берегу Волги, при впадении в нее р. Костромы, на высоте 349 фт. над ур. моря. Площадь, занимаемая К.. равна 739 дес.; поверхность ее большей частью ровная, возвышающаяся к ЮВ и В. С СЗ, З и ЮЗ, по правому берегу р. К. и по берегу Волги, выше впадения в нее р. Костромы – низменное пространство, заливаемое весенним разливом. Климат города умеренно-холодный, с разностью в 75°Ц. между крайними температурами года, с довольно высоким атмосферным давлением, недостаточной ясностью неба, малой влажностью воздуха. Это располагает к страданиям дыхательных органов, болезням ревматического характера, золотухе и английской болезни. Большое количество стоячих вод как на площади, занимаемой городом, так и в окрестностях его, обусловливает развитие миазм, вызывающих развитие лихорадок и друг. заразительных болезней. Средняя годовая смертность за 5-летие (1881 – 85 г.) равнялась 1093 чел., а за предшествующее 5-летие – 1126 человек (38,8 на 3000 челов.). Ср. И. С. Иванов, «Причины смертности в К. за 5-ти-летие 1881 – 85 г.» и его же, «Опыт санитарного исследования г. К.». Жителей в К. в 1894 г. считалось 33012 чел. (16037 жнщ.): дворян 1875, духовного сословия 216, почетных граждан и купцов 625, мещан 20811, крестьян 7560, военного сословия 1480, проч. сословий 445; православных 31362, раскольников 202, католиков 328, протестантов 310, евреев 428, магометан 159, проч. исповеданий 223. Церквей 36. В старом городе находится Успенский собор, основанный в 1239 г., с чудотворной Феодоровской иконой Богоматери, явившейся в дни вел. кн. Василия костромского (1272). В соборе много древних икон, вещей и старинных книг (см. Островского, «Описание Костромского Успенского кафедрального собора»). Близ собора Богоявленская церковь, с четырехъярусною колокольней, резко отличающаяся от других церковных зданий города: она итальянской архитектуры и замечательно изящна. Красивый фасад Воскресенской, на Дебре, церкви (построенной в 1652 г.), увенчанной пятью (чешуйчатыми) главами, с галереей и оригинальными, шатровой формы, входными портиками, отличается разнообразием и богатством деталей. В храме несколько икон прекрасного древнего письма; ризница богата древними вещами. В 1/2 вер. от города первоклассный Ипатьевский м-рь, в самом городе – Богоявленский-Анастасинский второклассный женский м-рь, образовавшийся из монастырей Анастасиина Крестовоздвиженского и Богоявленского. Первый из них был основан, вероятно, в первой половине XV в., второй, по преданию – при вел. кн. Василии Темном. В К. совершается не менее ста крестных ходов в год. Гимназии мужская и женская, духовные семинария и училище, реальное училище, механическо-техническое училище О. В. Чижова, 3-х-кл. городское училище с бухгалтерским классом, 3 начальных учил., 2-классн. женское учил., несколько частных и 6 церк.-приход. школ. На содержание учебных зав. город в 1894 г. истратил 17126 р. Губ. земство содержит в К. больницу, богадельню, дом умалишенных и аптеку, тратя на все это более 80 т. р. Уездное земство также имеет свою больницу в городе. Костромское Александровское братство содержит в Ипатьевской слободе амбулаторную лечебницу с аптекою. Город тратит на медицинскую часть 870 р. Естественноисторический музей, библиотека; общество врачей, ученая архивная комиссия. Последняя выпустила несколько выпусков своих трудов («Костромская Старина», описание архивов и т. д.). Для народных чтений выстроено особое здание. В К. издаются губернские и епархиальные ведомости и Листок Объявлений. Федоровско-Сергиевское братство, заведующее церковноприходскими школами, Александровское благотворительное братство, с капиталом в 97 т. р.; общество пособия бедным ученикам. В 1890 г. по жел. дор. прибыло 77 тыс. пд товара, а отправлено 706 т. пд. (из них 323 т. пд. со станции К.Пристань). Главный предмет отправки – 364 т. пд. муки пшеничной. Водою прибыло 6400 т. пд. (1397 т. пд. хлеба, 2272 т. пд. дров, 1910 т. пд. лесных материалов), отправлено 971 т. пд. Фабрики и заводы: льнопрядильных и полотняных 5 (произв. на 4586000 р.), лесопилен 3 (на 38500 р.), мельниц 4 (на 915800 р.), винокуренных зав. 1 (на 393000 р.), водочн. 1 (на 25000 р.), пиво-медоварен. 1 (7000 р.), табачн. фбр. 1 (245000 р.), фбр. деревянных изделий 2 (9680 р.), свечно-сальных зав. 2 (5198 р.), восковых свечей 2 (65400 р.), кожевенных 8 (54400 р.), клееварен. 1 (2000 руб.), известков. и цементн. 1 (39500 р.), кирпичных 4 (9100 р.), медных и бронзовых. изделий 1 (2450 р.). На содержание городского самоуправления в 1891 г. назначено было 20423 р., на благотворительные учреждения – 11149 р. Город заведует домом призрения бедных и престарелых и богадельней, учрежденною поч. гражд. А. А. Акатовым, и богадельней, содержащейся на счет капитала А. В. Стоюнина и купца Андреева. Всех городских расходов в 1891. г. было 197702 р., всех доходов – 200139 р., из них с недвижимых имуществ 68127 руб., с документов на производство торговли 11420 р., с трактирных заведений, постоялых дворов и съестных лавок 23705 руб. В 1893 г. было 30 ренсковых погребов, 4 оптовых склада для продажи спирта и 1 для пива, постоялых дворов 4, трактиров 42, винных лавок 29, буфетов 4, пивных 11. В г. существует сбор с лошадей и экипажей частных лиц (481 р.). От городского банка получено прибыли 5 т. р. К 1892 г. у города было капиталов 338666 р., долгов 218023 р., земли 3176 дес. Пароходная пристань, жел.-дор. станция. А. Ф. С. История. О времени основания К. нет летописных известий. Татищев приписывал ее основание Юрию Долгорукому и относил к 1152 г. Несомненно, что К. основана в XII в.; впервые упомянувший о ней, под 1214 г., летописец называет ее уже значительным городом, на который обратил свою месть ростовский князь Константин, в борьбе за великокняжеский стол с Юрием владимирским. До половины XIII в. К. была, вероятнее всего, за великим князем владимирским, а не ростовским, а с этого времени стала самостоятельным удельным княжеством. Первым ее князем был «мизинный» сын Ярослава Всеволодовича, Василии (1248 – 76). По смерти Василия Ярославовича (1276), не имевшего, кажется, детей, К. перешла к московскому князю Димитрию Александровичу, который уступил ее в 1293 г. брату Андрею, отдавшему К., около 1300 г., своему сыну Борису. До половины XIV в. обладание К., как видно из летописных известий и официальных документов, соединялось с великокняжеским достоинством. Юрий московский и Михаил тверской, отправляясь в Орду для решения спора, стремились предварительно занять К. В 1382 г. укрывался в К. Димитрий Донской от Тохтамыша, в 1409 г. – Василий Дмитриевич, от Эдигея. Ни один из великих князей до Василия Васильевича в своих духовных не решался распоряжаться К., как своею собственностью; только последний завещал ее сыну своему Иоанну. С начала XIII в. и до конца XVII в. К. и ее область несколько раз подвергались опустошениям и разграблениям то от татар (1237 г. – Батый, 1322 – ханский посол Ахмыл, 1429, 1537 – 39 г. – казанцы), то от новгородских ушкуйников (1371 и 1375 г.), то от польско-литовских войск (1608 – 10 г. – Лисовский). Кроме того, К. сильно пострадала от моровой язвы 1364 г., от пожара 1413 г., после которого пришлось вновь отстраивать город, от морового поветрия 1420 г., от голода 1422 г., от моровой язвы 1654 и 1771 гг., от пожаров 1779 и 1847 гг. Михаил Федорович принял в К. избрание на царство. Управлялась К. в течение всего московского периода воеводами или наместниками московскими. Благодаря заботам московских князей, город быстро увеличивался и отстраивался. В 1416 г. Василий Дмитриевич велел обнести его стеною. Но писцовым книгам 1628 – 30 гг. в нем было, не считая слобод, 2 собора, 4 монастыря, 84 приходские церкви, 1633 двора, 489 давок и амбаров. В то время город разделялся на Кремль (старый город), новый город и посад. Старый город состоял из земляных валов, окопанных глубокими рвами, и занимал 12 дес.; остатки валов и рвов сохранились до настоящего времени. Новый город, основанный в 1619 г. посадскими жителями, был окружен стеною со рвами, 23 башнями и 6 воротами (следов не сохранилось). В 1719 г. л. сделана провинциальным городом Московской губ. и к ней приписаны города: Судиславль, Любим, Буй и Кадый; в 1744 г. учреждена костромская епархия. С 1778 г. К. – губернский город. Ср. кн. А. Козловский, «Взгляд на историю К.» (М., 1840); Васьков, «Описание г. К.» (1849); Крживоблоцкий, «Материалы для географии и статистики России. Костромская губ., 1861 г.», «Памятная книжка Костромской губ. на 1862 г.»; И. Миловидов, «Очерк истории К. с древнейших времен до царя Михаила Федоровича» (1886). В. Рудаков. Костычев Павел Андреевич Костычев (Павел Андреевич, род. 1847 г.) – ученый сельский хозяин. Но окончании курса моск. земледельческой школы и потом с.-петербургского земледельческого института (1869), кандидатом сельского хозяйства, поступил (1872 г.) преподавателем в этом институте, а после преобразования его – в лесной (1880 г.), где преподавал почвоведение, состоя в тоже время приват-доцентом земледельческой химии в с.-петербургском университете, где получил (1881) степень магистра сельского хозяйства. В 1884 г. читал сельское хозяйство на высших женских курсах; одновременно с тем продолжая преподавательскую деятельность, состоял (1885 г.) членом ученого комитета министерства государственных имуществ и агрономом (1887) при департаменте, а потом при главном управлении уделов; в 1893 г. назначен инспектором сельского хозяйства при департаменте земледелия и сельской промышленности, а в 1894 г. – директором департамента земледелия. В течение 21-летней преподавательской деятельности К. имел ученые командировки: в 1882 г. за границу, от главного управления государственного коннозаводства, для изучения вопроса о предохранительном прививании заразных болезней, производил исследования над бактериями, обусловливающими чуму рогатого скота и сибирскую язву; о результатах этих исследований были сделаны сообщения в различных ученых обществах; в 1884 г. – в Оренбургскую, Астраханскую и Ставропольскую губ., Тургайскую и Уральскую области и во внутреннюю Киргизскую орду для изучения условий коневодства у обитающих там инородцев; в 1885 и 1887 гг. – в великоандольское и бердянское лесничества для исследования степного лесоразведения с точки зрения почвоведения и в 1886 г. – для организации в разных губерниях опытов над суперфосфатами. Автор сочинений: «Нерастворимые фосфорнокислые соединения почв» (1881); «Посев полевых растении и употребляемые при нем машины и орудия» (1881, сообща с В. Черняевым); «Общедоступное руководство к земледелию» (1884); «Учение об удобрении почв» (1784); «Учение о механической обработке почв» (1885); «Почвы черноземной области России, их происхождение, состав и свойства» (1 часть, 1885); "Возделывание важнейших кормовых трав (1886) и «Обработка и удобрение чернозема» (1892). Кроме того им переведено несколько сочинений по скотоводству и земледелию, частью с изменениями и дополнениями, и помещено много различных статей в сельскохозяйственных журналах. Костюшко Костюшко (Tadeusz-Andrzej Воnаwentura Kosciuszko) – знаменитый вождь польского восстания 1794 г., род. в 1746 г.; сын небогатого шляхтича новогродского повета. Учился в варшавской кадетской школе – лучшем учебном заведении тогдашней Польши, и выдавался среди учеников своими способностями и необычайным трудолюбием. В 1768 г. отец его, жестокий помещик, был убит своими крестьянами. Это заставило К. глубже вдуматься в условия жизни польского крестьянства, на которые его современники, в общем, обращали очень мало внимания. В 1769 г. К. отправился на казенный счет за границу и до 1774 г. пробыл в Германии, Италии и Франции, обучаясь инженерному искусству. В эту пору окончательно сложилось его миросозерцание, на почве искреннего и глубокого увлечения идеями французской просветительной философии. Свобода совести, равноправность сословий, демократическое устройство государства – таковы были идеалы, которые К. принес с собой на родину. Вскоре ему на собственном опыте пришлось убедиться в несовместимости этих идеалов со строем старой Польши. Вернувшись на родину, он был зачислен в польское войско, но, подчиняясь старым обычаям, позволявшим незнатным людям выдвигаться вперед только при протекции какого-нибудь вельможи, поселился у давнего покровителя его семьи, богатого пана Сосновского. Обучая его дочерей, К. увлекся одной из них, Людвикой, и она отвечала ему взаимностью. Но Сосновский не хотел и слышать о браке дочери с бедным и незнатными шляхтичем; не удался и план К. похитить любимую девушку, и вскоре последняя вышла замуж за кн. Любомирского. Не видя. на родине приложения своим способностям, лишившись надежды на личное счастье, К. решился вновь покинуть Польшу и отправился сперва во Францию, а затем, в 1778 г., в Америку, для участия в борьбе американских колоний Англии с их метрополией. Принятый в американское войско, он вскоре был замечен Вашингтоном и сделался его адъютантом. Когда окончилась война, К. получил орден Цинцинната, права америк. гражданства и чин бригадного генерала. В это время в Польше сильно уже разгорелось возбужденное первым разделом страны патриотическое движение. К., рассчитывая участвовать в возрождении отечества, вернулся на родину, где примкнул к партии либеральных патриотов. Принятый в польское войско, с чином генерала, он в 1792 г. участвовал в защите конституции 3 мая против России и Тарговицкой конфедерации, находясь в армии кн. Иос. Понятовского, и хотя его корпус был разбит превосходными силами русских под Дубенкой, но общий голос признал в К. единственного талантливого полководца среди тогдашних польских военачальников. С присоединением короля к Тарговицкой конфедерации, Костюшко вышел в отставку и отправился в Саксонию, где съехались в это время авторы и наиболее ревностные сторонники конституции 3 мая, эмигрировавшие из Польши, чтобы избежать мести тарговичан. Здесь составлялись ими планы уничтожения результатов гродненского сейма, санкционировавшего второй раздел Польши, и восстановления независимости польского государства. Костюшко ездил во Францию, безуспешно пытаясь добиться от нее деятельной помощи полякам, был, по некоторым известиям, и в Польше, даже в самом Гродне, подготовляя восстание. Восстание вспыхнуло раньше, чем предполагали главные его вдохновители, когда ген. Мадалинский отказался распустить, по требованию властей, свою бригаду и направился через присоединенные к Пруссии польские земли к Кракову. Услышав об этом; К. поспешно отправился в Краков. Волнение, поднявшееся здесь при вести о предстоящем его приезде, побудило русский гарнизон оставить город. В марте 3794 г. К. был провозглашен в Кракове начальником вооруженных сил восстания; ему же вверялось полномочие составить для временного управления страной высший народный совет, а также право суда и казни преступников. Вместе с тем порядковая комиссия краковского воеводства издала универсал, предписывавший каждому городу, местечку и деревне от 5 дымов поставить в войско одного человека. Первый высланный против К. русский отряд, под начальством генерала Тормасова, был разбит при дер. Рацлавицах, причем этой победой поляки были главным образом обязаны так наз. косиньерам, т. е. крестьянам, вооруженным косами. После этой победы популярность К. быстро возросла до громадных размеров. Русские войска были вытеснены из Варшавы, к которой направился К. Надежды его на восстание всего народа, подкрепленные Рацлавицкой битвой, скоро начали, однако, рассеиваться. Собравшиеся в войско крестьяне, прослышав о притеснениях их семей помещиками, стали бежать домой; посполитое рушенье собиралось туго; масса крестьянства, пригнетенная крепостным правом, угрюмо и недоверчиво смотрела на восстание, между тем как большинство шляхты и в этот критический момент не решалось поступиться своими помещичьими выгодами и правами. Увлекаемый патриотизмом, К. решился переступить пределы тех прав, которые предоставлял ему акт восстания, и привлечь народную массу к делу восстановления Польши. Уже изданный 2 мая в Винярах универсал требовал облегчения барщины для крестьянских семей, члены которых вступили в войско, а 7 мая К. издал свой знаменитый поланецкий универсал, которым объявлял всех крестьян Речи Посполитой лично свободными людьми, находящимися под покровительством закона, устанавливал суд для решения дел между ними и помещиками, обеспечивал им владение землею и, на время восстания, уменьшал их повинности в пользу помещика, предоставляя окончательное решение этого вопроса будущему правительству. Шляхта плохо, однако, исполняла предписания универсала; на самом деле крестьяне не получили обещанных им льгота и, с восторженным уважением относясь к самому К., не поддержали дела восстания в той мере, как он этого ожидал. Дела восстания принимали все более неблагоприятный оборот. В начале июля русские и прусские войска направились к Варшаве. К. поспешил сюда же и успел занять город ранее союзников. Предпринятая затем осада Варшавы пруссаками, под начальством самого короля, и русскими, под предводительством Ферзена, была неудачна; в сентябре пруссаки, получив известие о восстании в Великой Польше, отступили, а затем отошли от Варшавы и русские. Но в это время с юга уже шел к Варшаве Суворов, и Ферзен, перейдя Вислу, двинулся на соединение с ним. К. решился предупредить это соединение и, тайно выехав из Варшавы в корпус Сераковского, преградил Ферзену дорогу у м. Мацеиовиц. 29 сент. ст. ст. здесь произошла битва, в которой польское войско было на голову разбито и сам К., раненный, взят в плен.. Вместе с тем восстание потеряло всю свою нравственную силу. Пленный К. был отправлен в Петербург, где он пробыл в заточении до восшествия на престол Павла Петровича. Освобожденный последним, он в 1796 г. уехал в Америку, откуда через два года явился во Францию, по призыву составлявшего здесь польские легионы Домбровского. К., однако, скоро разглядел, что французское правительство вовсе не имеет серьезного намерения восстановить Польшу, как надеялись его соотечественники, и уклонился от участия в легионах. Позднее Наполеон, для возбуждения поляков, пользовался именем К., но без его согласия и вопреки его желанию, так как К. соглашался употребить свое влияние на соотечественников в пользу Наполеона лишь под условием торжественного обещания восстановления Польши. После падения Наполеона К. вступил в сношения с имп. Александром 1 и в 1815 г. имел с ним свидание. Русский император выказывал большое уважение к бывшему вождю польского восстания. Тем не менее К, не вернулся в Польшу, а последние годы жизни провел в Швейцарии, где и умер в 1817 г., незадолго до смерти освободив принадлежавших ему в Польше крестьян. В. М – н. Костяника Костяника (Rubus saxatilis L.) – растение из рода малинников (Rubus). Многолетняя трава, у которой главный стебель, вышиною от 1 до 3 фт., стоячий и заканчивается пучком белых небольших цветов, а ветви, выступающие из основания, стелются по земле в виде длинных побегов; листья сложные, тройчатые; плод состоит из немногих, редко из одной костянки; косточки их – крупные и жесткие. Растет в лесах, идет далеко на север и высоко в горах. Плодики кислые, но на вкус не неприятные, идут на приготовление варенья и желе. Косуля Косуля, у охотников дикая коза (Сегvus capreolus s. Capreolus capraea) – жвачное из рода олень (Cervus). Рога прямостоячие, бугорчатые, с немногими (обыкновенно 3, редко 4 или 5 отростками, как исключение – рога бывают и у самок; слезные ямки едва развиты или отсутствуют; хвост очень короткий. Цвет летом сверху от серо-бурого до рыжевато-бурого, зимой буровато-серый, нижняя сторона светлее; подбородок, нижняя челюсть и пятно с каждой стороны на верхней губе белые, зад и задняя часть бедер летом желтоватого, зимой белого цвета. Встречаются экземпляры темные, почти черно-бурые, а также белые. Детеныши сначала покрыты на буроватом фоне белыми пятнами, через два месяца этот рисунок утрачивается. Длина тела 1 – 1,25 м., хвост едва 2 стм., высота плеч 75 стм., вес самца 20 – 25, реже 30 кгр. К. водится во всей Европе на С до 58° с. ш., в зап. и сев. Азии; у нас а Польше, Литве, средней России, Крыму, на Кавказе (в горах до 2000 м.), средней и южн. Сибири (в последней до 3000 м.; здесь она зимою совершает правильные перекочевки в более низменные местности). К. держится в лесах, особенно лиственных. Обыкновенно самец живет с 1, реже 2 – 3 самками и их детенышами; время течки с 1/2 июля до 1/2 августа, но она может происходить и позднее; число детенышей 1 – 2, редко 3. За К. охотятся ради мяса, а также шкуры и рогов. Самки легко приручаются и кротки, но самцы остаются злыми и раздражительными. Н. Кн. К. – злейший враг лесной древесной растительности: она поедает желуди дуба и бука и котилидоны на их всходах, огрызает зимою почки и побеги почти всех древесных пород, кроме березы и ольхи, а летом – их листья. Самцы счищают в марте и апреле кожистую пленку с их рогов трением о тонкие стволики деревьев сосны, ели, ясеня, дуба, березы и можжевельника, а во время спаривания, в июле и августе, и при сбрасывании рогов сильно ударяют последними о жердневые стволы, отчего преимущественно повреждаются лиственница, веймутова сосна, осина, липа, белая ольха и рябина. Для предупреждения и устранения вреда рекомендуется: ограждение опасных мест забором, высотою в 2 – 3 арш.; заготовка пищи для К. – сена, желудей, древесных листьев и т. п., в местах зимнего их пребывания, также валка там же, зимой, для обгладывания косулей, пихты, осины, ивы и др.; устройство в молодняках особых мест для распространения из них тяжелого запаха, непереносимого К., поливкой их гниющей кровью, раствором ассафетиды и т. п.; частой стрельбой холостыми выстрелами; легкое обмазывание верхушечных побегов на хвойных культурах каменноугольною смолою; обвертывание особенно ценных стволиков бумажными лентами, соломой, колючим хворостом и проч.; наконец, уменьшение числа К. охотой, сообразно с величиною площади леса. В. С. К. в Европе представляет лишь предмет охоты (спорта), в Сибири же – чрезвычайно важного промысла. Охотничьи способы добывания К. составляют облавы и ружейная охота с гончими. Промышленники стреляют К. раннею весною, загоняя их верхом или на лыжах, иногда с собаками по насту, т. е. в то время, когда снег, от действия солнечных лучей, покроется ледяною корою, проваливаясь сквозь которую К. режут себе ноги в кровь и скоро изнемогают; затем, когда снег начнет сходить, К. подкарауливают и стреляют на солнцепеках, куда они выходят кормиться показавшеюся травою; позднее, когда зелень покажется везде и матки отелятся, их подманивают «на пик», подражая пищиком (сделанным из бересты) голосу молодых козлят. С половины июня К. промышляют на озерах, солонцах и солянках (искусственных солонцах), около которых устраивают, для подкарауливания, засады – сидьбы (на земле) и лабазы (на деревьях или столбах). В августе, во время течки (гоньбы, куктена) К., промышленники скрадывают, преимущественно самцов, когда они гонятся за. самками или дерутся из-за обладания ими. Осенью К. стреляют на ягодниках (из голубицы и брусники), зимою же охотятся облавою. В некоторых местностях Сибири К. делают осенью и весною перекочевки из степей в тайгу и обратно: этим пользуются промышленники, подкарауливая их на переправах через реки; они окружают их на лодках и избивают дубинами, стреляя только выбравшихся на берег. В Сибири стреляют К. из винтовок пулею, в Европейской же России для стрельбы употребляют мелкую картечь или даже крупную дробь. Для добывания К. наиболее распространены следующие ловушки: 1) ямы, длиною и глубиною до сажени и шириною в аршин; их выкапывают в многочисленных воротцах, оставленных в длинном, иногда в несколько верст, заборе, который протягивается на известных перевалах К.; ямы закладываются сверху прутиками и засыпаются землею, листьями и т. п.; 2) огородная пасть – устанавливаемая в таких же воротцах тяжелая колодина, которая падает и задавливает К. в то время, когда она, проходя под колодиной в воротца, задевает за протянутую поперек их волосяную веревку – симу, 3) поедная пасть, которая ставится на открытых местах, причем К. приманиваются под колодину привязанною к ней поедью, т. е. осиновым или березовым веничком. Кроме того, К. добывают луками и винтовками – самопалами, настораживаемыми на козьих тропах. Наиболее ценятся осенние, так наз. барловые шкурки К., стоящие не менее 1 р. 50 к. за штуку; из них более ранние идут преимущественно на обувь, более поздние – на козляки (обыкновенные шубы) и дохи (шубы шерстью вверх) – чрезвычайно теплые. В Курляндии и польских губерниях самцов диких коз дозволяется стрелять круглый год в одиночку и облавами, самок же только с 1 сентября по1 ноября; в остальных же губерниях Европейской России в виду значительного уменьшения числа диких коз, самок и телят вовсе запрещено стрелять, а производство охоты на самцов воспрещается с 1 ноября по 1 июня; в этих последних губерниях воспрещена также ловля диких коз какими бы то ни было способами. Ср. А. Черкасов, «Записки охотника вост. Сибири» (СПб., 1884); И. Г. Шведов, «Записки Сибирского Нимврода» (СПб., 1880); кн. А. Урусов, «Облавные охоты на копытчатых зверей в Европейской России» («Природа и Охота», 1883); Н. Яблонский, «Очерки охоты в Минусинском окр. Енисейской губ.» (там же, 1892); А. П. Сабанеев, «К. и козлиный промысел в Уральских горах» («Природа», 1875). С. Б.  Ссылка на страницу: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Теги: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона | |
|
| |
ТОП материалов, отсортированных по комментариям
ТОП материалов, отсортированных по дате добавления
ТОП материалов, отсортированных по рейтингу
ТОП материалов, отсортированных по просмотрам
| Всего комментариев: 0 | |