18:02 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона | |
| Лувр - замечательнейшее из парижских общественных зданий, как по своей громадности и архитектуре, так и по заключающимся в нем драгоценным коллекциям. Название этого здания произошло от некогда находившегося здесь "Волчьего" леса (Luparia, Louverie), в котором стоял охотничий замок французских королей. Карл V включил эту местность в городскую черту Парижа и перестроил замок во дворец для себя. Франциск I приказал сломать этот последний, и на его месте, в 1541 г., заложил новый, более обширный дворец. Постройка была начата с юго-зап. угла нынешнего "Старого Л. ", в превосходном стиле франц. Возрождения, по проекту и под руководством архитектора Леско. Затем сооружение продолжалось, с перерывами, до 1857 г., причем, кроме возведения новых частей дворца, переделывались некоторые старые. Главными строителями, после Леско, были Б. Андруе-де Серсо (при Генрихе IV), Лемерсьё (при Людовике XIII), Лево (при Людовике XIV), Персье и Фонтен (при Наполеоне I) и, наконец, Л. Висконти и Лефюель (при Наполеоне III). Каждый из этих зодчих, при внешней и внутренней отделке здания, более или менее руководился собственным вкусом и подчинялся направлению, господствовавшему в архитектуре его времени. Вследствие этого, различные части, в отношении стиля, не представляют полной гармонии; однако, каждая из них, взятая в отдельности очень красива и величественна, а всею своею совокупностью они образуют самое обширное и благородно-роскошное здание не только во Франции, но и едва ли не в целой Европе. Занимая пространство приблизительно в 195000 кв. метр., оно состоит из двух главных частей: "Старого Л.", квадратного по плану, заключающего в себе такой же двор, и из "Нового Л." - пристроек, примыкающих к этому квадрату с С и Ю (со стороны р. Сены и улицы Риволи) и служащих живописною рамкою для находящихся в промежутке между ними двух скверов и Карусельной площади. С В Новый Л. соединялся обоими своими концами с несуществующим теперь дворцом Тюльери. Многочисленные залы и галереи Старого Л. с 1793 г. сделались хранилищем различных художественных коллекций, принадлежащих французской нации; что же касается до Нового Л., то только нижний этаж и второй этаж его корпуса, выходящего на Сену, заняты картинною галереей, в остальных же частях помещаются административные учреждения, преимущественно ведомства министерства финансов. Музеи, расположенные в Л., следующие: 1) египетских древностей; 2) ассирийских и финикийских древностей (содержащий в себе самое богатое их собрание после коллекции британского музея, в Лондоне); 3) этрусских и греческих ваз (коллекция Кампаны) и погребальных урн; 4) античных мраморов (в числе которых находятся знаменитые статуи Венеры Милоской, Дианы Версальской, Боргезского гладиатора и др.); 5) скульптуры средн. веков и эпохи Возрождения (произведения Гужона, "Фонтенеблоская Диана" Б. Челлини, "Два невольника" Микеланджело и пр.); 6) новейшей скульптуры (работы Пюже, Куазево, Кусту, Гудона, Шоде, Рюда и т. д.); 7) живописи (одна из лучших картинных галерей в целом свете, заключающая в себе свыше 2000 образцовых произведений различных школ живописи); 8) оригинальных рисунков знаменитых художников; 9) гемм, эмалей и ювелирных изделий, помещающихся в так наз. "Галерее Аполлона", замечательной по своей величине, роскошной отделке, плафонам и живописным стенным панно; 10) античных бронз; 11) произведений прикладного искусства средн. веков и эпохи Возрождения; 12) этнографический музей; 13) морской и 14) гравированных медных досок (калькография), с продажею отпечатанных оттисков с них. А. С - в. Луганск (Лугань, Луганский завод) - у. г. Славяносербского у Екатеринославскоий губ. и ст. Екатерининской ж. дор., в 363 в. от губ. гор., при слиянии pp. Лугани и Ольховой. Земли у гор. 1420 дес. Жит. к 1895 г. было 22160 (11317 м. и 10843 ж.): православных 20966, раскольников 460, католиков 66, протестантов 151, евреев 350, пр. исповеданий 168. 2 прав. црк. и 2 часовни. Прогимназия, донецкое технич. железнодорожное учил. министерства путей сообщения, 2-классное городское учил., приходское учил., частн, шк. и 2 начальн. школы; земская, тюремная и заводская больницы, 5 врачей, 7 фельдшеров и фельдшериц, 2 аптеки, 1 библиотека, 1 типолитография, 1 фотография; 2 ярмарки с оборотом в 120 тыс. руб., 234 торгово-промышлен. заведения. Фабрик и заводов (кроме казенных чугунно- и сталелитейного и патронного) - 20, с оборотом около 180 тыс. руб.: 1 винокуренный зав., 1 медо-пивоваренный, 1 мыловаренный, 2 свечновосковых, 2 салотопных, 4 кожевенных, 4 черепично-кирпичных, 1 известковый, 1 махорочный, 3 паров. мельн.; кроме того 2 конфектно-кондит. заведения. Выбирается свидетельств 1 и 2 гильдии (1893 г.) 178. Городских расходов - 36485 р. (1894 г.), из них на учебные и благотворительные заведения - 1670 р., на содержание город, общ. управления - 5230 р. Городские доходы 42560 р. В даче г. - ломки мергелевого камня для построек. Общество взаимного кредита славяно-сербского уездн. земства. Сберегательная касса при казначействе. Общество потребителей служащих на бывш. донецком участке Екатерининской ж. д. Метеорологическая станция. На месте Л. в середине XVIII столетия было городское поселение Каменный Брод, позже именовавшееся г. Старым Славяносербском. Началу гор. Л. положило основание, в 1795 г., чугунно-литейного завода, для снабжения черноморского флота орудиями и снарядами. Вскоре после постройки завода, уездн. город был переведен в Славяносербск. Содержание завода, имевшего отделения пудлинговое, цинковальное, снарядо-обделочное, для выделки огнеупорного кирпича и медно-литейное, не окупалось доходами, почему в 1886 г. завод был закрыт.. В 80-х гг. состоялся обратный перевод уездного управления из Славяносербска в Л., ставший с этого времени уездн. гор. В 1895 г., на месте старого завода, открыт вновь построенный казенный патронный завод. С 1838 г. существует метеорологическая станция 2-го разряда, устроенная и многие годы содержавшаяся горным Ведомством. А. А. М. Луддиты (Luddits) - в Англии так назывались разрушители машин в фабричных городах, особенно в Шеффильде, в 1811 и 1816 г., по некоему Лудду (Ludd), который около середины XVIII в. жил близ Лейчестера и однажды, в припадке бешенства, ворвался в дом и разрушил вязальный станок. Парламент в 1811 г. решил наказывать Л. смертною казнью, что дало повод к первой речи Байрона в палате лордов. Тем не менее этот билль прошел, но в 1813 г. смертная казнь была заменена ссылкой на срок 7 - 14 лет. Лужениe (Etanage, Verzinnen). - Многие металлы, особенно медь и железо, легко окисляются с поверхности от действия кислот щелочей и даже атмосферного воздуха. Для защиты металла от окисления, поверхность его покрывают другим металлом, лучше противостоящим этому действию. Одним из наиболее употребительных для этой цели металлов служит олово, на которое воздух и влага влияют весьма мало, а слабые растительные кислоты, жиры и прочие составные части пищевых продуктов совсем не действуют. Покрывание металлической поверхности тонким слоем олова называется лужением, а самый слой олова полудой. При покрывании металла оловом весьма важно получить совершенно равномерный, плотный и прочный оловянный слой, хорошо защищающий поверхность металла от окисления. Кроме того, при Л. домашней посуды необходимо употреблять по возможности чистое олово, не содержащее в себе вредных для здоровья примесей, как напр. свинца, цинка и др. Но так как полуда, содержащая свинец, обходится гораздо дешевле, и из опытов обнаружено, что она более продолжительное время защищает металл от ржавчины, поэтому в некоторых случаях, когда ядовитость примесей не имеет значения, некоторая прибавка свинца к олову применяется с успехом. В зависимости от свойства и назначения покрываемого металла, существует много разных рецептов для составления сплавов олова с другими металлами (лигатур). Обыкновенный сплав из олова и свинца состоит из 3 частей свинца и 5 ч. олова или из 2 ч. свинца и 1 ч. олова. Как особое средство для покрытия листового железа, употребляемого в строительном деле, служит во Франции сплав из 5,5 ч. цинка, 23,5 ч. свинца и 71,0 ч. олова; в Германии 25 ч. цинка, 30 ч. свинца и 45 ч. олова. Для Л. листов, идущих на приготовление художественных изделий, употребляется сплав из 90 - 95 ч. олова и 10 - 5 ч. висмута. К безвредным примесям принадлежат железо и никель, которые увеличивают твердость и прочность полуды и потому очень часто прибавляют их к олову для Л. кухонной посуды. По испытаниям оказались наиболее удовлетворительными следующие сплавы: 80 ч. олова и 10 железа; или 16 ч. железа и 10 никеля, или 90 олова, 5 железа и 7 никеля, или, наконец, 160 ч. олова, 7 железа и 10 никеля. Эти сплавы приготовляют следующим образом. Олово расплавляется в тигле и перегревается добела, потом прибавляют железные опилки, перемешивают, добавляют накаленный никель и опять перемешивают смесь деревянной палкой. Сплав разливают по формам в виде тоненьких брусочков, называемых полудными палочками. Так как олово хорошо пристает лишь к совершенно чистым поверхностям металлических предметов, то для лужения необходимо предварительно удалить с поверхности ржавчину, жиры и вообще все посторонние тела. Это очищение производится посредством натирания поверхности золой или песком с водой или же предмет протравляют, погружая его в разведенную серную или соляную кислоту и затем тщательно промывают в воде. Для протравления железных листов устраивают особые чаны с вращающимися валиками, которые передвигают листы через жидкость, наполняющую чан. На практике различают 4 способа Л. : а) посредством расплавленной полуды, b) мокрым путем, с) по способу Стольба - холодным путем и d) гальваническим способом. Первый способ заключается в том, что предметы для Л. приводятся в соприкосновение с расплавленным оловом. С этой целью полуду расплавляют в чугунном котле, в который и погружают на некоторое время предметы, предназначенные для Л. Такой операции подвергаются напр. железные листы, для получения белой жести. Чтобы вылудить посуду из черной жести, как например кастрюли, сковороды и т. под., их сперва протравляют и очищают, как сказано выше, затем подогревают до температуры плавления олова, посыпают внутри порошкообразным нашатырем или натирают сконцентрированным его раствором и погружают на некоторое время в котелок с расплавленным оловом; потом предмет вынимают и сливают лишнюю полуду. Олово сильно пристает во всех местах, которые были смазаны раствором, но слой полуды не одинаков по толщине и плотности, поэтому для более равномерного распределения и уплотнения олова, сейчас после вынутия посуды из котла, растирают оловянную поверхность щеткой или паклей, смоченной горячим салом. Медную посуду не погружают обыкновенно в олово, а только после подогрева натирают некоторую часть ее поверхности нашатырем, наливают на нее немного расплавленного олова и растирают паклей. Эту операцию повторяют до тех пор, пока вся поверхность не покроется оловом. Для возобновления старой полуды в кухонной посуде, после тщательной ее очистки и подогрева, прямо прикасаются, в некоторых местах, нагретой поверхности, палочкой полуды, которая оставляет на поверхности расплавленные капли. Эти капли быстро растирают паклей и таким образом вчерне наводят слой полуды на всю поверхность. Потом подогревают вторично и следующим растиранием окончательно выравнивают и уплотняют наведенный слой олова. Мелкие изделия из чугуна и железа погружаются сперва в раствор хлористого цинка, а затем в горячем состоянии опускают их в расплавленное олово, покрытое толстым слоем сала. По воспринятии полуды, их вынимают вилками и бросают в воду. Для получения более красивой и прочной полуды иногда железные изделия перед Л. покрывают слоем меди. С этой целью погружают сперва изделия в кипящий раствор хлористого цинка, в котором они получают цинковую покрышку, затем опускают в расплавленную медь, где они покрываются тонким слоем меди и, наконец, для Л. погружаются в оловянную ванну. По второму способу Л. производится посредством погружения мелких предметов в кипящий раствор винного камня, в который добавляют зернистое олово. Изделия кипятятся в растворе в продолжение 1 - 2 часов. На одну часть винного камня берут 24 ч. воды, а олова в 11/2 раза больше; чем вес положенных предметов. Этот способ чаще всего употребляется для Л. булавок. Для Л. железных или чугунных предметов по этому способу употребляется ванна, состоящая из 10 литр. воды, 500 гр. квасцов и 28 гр. хлористого олова (оловянной соли). По системе профессора Стольба из Праги, лужение производится следующим образом: хорошо очищенная поверхность посуды протирается губкой, смоченной предварительно оловянным раствором и посыпанной порошком цинка. Втирание продолжают до тех пор, пока вся поверхность не покроется полудой. Этот способ очень удобен для исправления стертой посуды. Покрывание оловом производится часто гальваническим путем. Этот способ пригоден как для железных и чугунных, так и для медных и латунных изделий. Для успешности работы необходимо здесь обращать особое внимание на очистку поверхности от окалины и жира, из которых первая растворяется в кислотах, второй же удаляется прокаливанием и обработкой в щелочах. После очистки предметы помещаются в сосуд, наполненный раствором оловянной соли. Анодом служит какая-нибудь оловянная пластинка, катодом - погруженные изделия. По Эльснеру, ванна приготовляется следующего состава: растворяют от 221/2 до 30 гр. хлористого олова в 1250 гр. воды, а для растворения образовавшегося осадка водной окиси олова добавляют концентрированный раствор едкого кали. Для Л. железа употребляют ванну, состоящую из 100 литров едкого натра в 3° по Боме, 100 гр. хлористого олова и 300 гр. цианистого калия. А. Ржешотарский Луи (Louis) или Луидор (Louisd'or, собств. "золотой Людовик") - впервые появившаяся в 1640 г. французская золотая монета, сначала с крестом, при Людовиках XV и XVI - с овальным или угловатым щитком на обратной стороне. Л. Людовика XVI, с лилиями и цепями Наварры на щитках, обозначаются как Louis neufs. От всех этих сортов имеются двойные по ценности монеты - Doubles louis или Doublons (дублоны). Л. в 4 - 10 раз более ценные, чем простой Л., служили медалями. Сначала Л. равнялся 10 старым ливрам, при Людовиках XV и XVI - 24 livres tournois. Ценность Л., имевших весу, по закону 30 окт. 1785 г., 7, 6485 гр., равна 24 франкам 15 сантимам золотом. В 1795 г. Л. были заменены 20-и 40франковыми монетами. В Германии неправильно называли Л. различные германские и датские пистоли, ценою в 5 золот. талеров. В Бремене Л. приравнивались 5 бременским талерам. Лука - св. евангелист, по преданию один из 70-ти учеников И. Христа. Самое имя его - от римского Lucanus или Lucilius - указывает на его языческое происхождение: он был одним из первых образованных язычников, принявших благовестие Христа. По своему занятию он был врач ("возлюбленным врачем" называет его в посл. к Колос., IV, 14 ап. Павел, пользовавшийся его помощью во время своих болезней). О жизни его известно немного. По свидетельству Евсевия ("Церк. Ист.", 3, 4), Иеронима("Dе Vir. illnstr." 7) и других, он обыкновенно жил в Антиохии Сирийской, там узнал ап. Павла и, сделавшись преданным его последователем и сотрудником, сопровождал его в путешествиях и, между прочим, в морском путешествии в Рим, во время которого совершилось столь подробно и красноречиво описанное им кораблекрушение. Древность единогласно приписывала ему два творения: Евангелие и Деяния апостольские. В обоих этих творениях обнаруживается искусная рука историка, который, при необычайной точности и сжатости повествования, умел давать картинное и притом прагматически мотивированное повествование. Евангелие его цитируется уже у древних писателей - Иустина Философа, Тертуллиана и других; о Деяниях впервые упоминается в послании церкви вьеннской и лионской (Евс., 5, 2), а затем книга эта цитируется у св. Иринея, Климента Адександрийского, Тертуллиана и других. В виду отсутствия в обеих книгах ясных указаний на разрушение Иерусалима, многие полагают, что они написаны еще до этого события; Блеек, Кейм, Гольцман и некоторые другие писатели относят их к более позднему времени. Критика, в лице главных представителей тюбингенской школы, пыталась подвергнуть сомнению подлинность и историческую достоверность как Евангелия, так и собенно Деяний, в которых многое объявлялось неисторическим и самопротиворечивым; но такое мнение критики основывалось главным образом на отрицании всего сверхъестественного, и ее доводы скоро потеряли значение, особенно когда, благодаря новейшим исследованиям и раскопкам на месте городов, описываемых Л. в качестве спутника ап. Павла, подтвердились многие исторические и бытовые указания, которые раньше считались недостоверными и противоречащими древним свидетельствам. Эрнст Курциус, в реферате, напеч. в "Sitzungsberichte der Berliner Academie der Wissenschaften" за 1893 г. разбирая повествование о пребывании ап. Павла в Афинах, признал это повествование вполне историческим (см. этот реферат в "Христ. Чтении" за 1894 г., в переводе и с примеч. проф. А. П. Лопухина). Английский проф. Рамсэй, в своем посмертном сочинении: "St. Paul the traveller and Roman Citizen" (Лонд., 1895), на основании собственных историко-археологических исследований и раскопок, пришел к выводу, что Л. - историк не только поразительно точный в своих показаниях, но и замечательно сведующий; Рамсэй прямо ставит его рядом с Фукидидом. Литература. Из древних комментариев на св. Л. особенно известны беседы Евсевия, Кирилла Адександрийского, Евф. Зигабена, Феофилакта. Главн. новейшие труды - Де-Ветте, Мейера, Годе (один из лучших коммент.), Фаррара и др. Книга Деяний превосходно изложена в книги Фаррара: "Жизнь и труды св. ап. Павла" (русск. перев. А. Лопухина) и в новом сочинении аббата Вигуру, "Le nouveau Test. et les nouvelles decouvertes" (пер. в приложении из "Библейской истории Нов. Звета при свете новых исслед. и открытий", А. П. Лопухина, 1895). См. Schleiermacher, "Ueber die Schriften des Lukas" (1817); James Smith, "Dissertation on the Life and Writings of St. Luke" (в "Voyage and Shipwreck of St. Paul", 1848); Scholten, "Paul. evangelium etc." (1881); К. Schmidt, "Die Glaubwurdigkeit der Apostelgeschichte". А. Л. Лука Якобс (Lucas Jacobsz) - знаменитый живописец, гравер и рисовальщик, прозванный Лейденским (van Leijden), по городу, в котором он родился, жил и умер (1494 - 1533). Его занятия начались под руководством его отца, Гуго Якобса, хорошего нидерландского живописца по стеклу. Еще будучи отроком, Л. проводил дни и ночи в рисовании и живописи; научившись от какого-то ювелира и некоего Гарнассена гравированию на металлах, Л. скоро достиг в нем такого уменья, что издал, когда ему едва минуло девять лет, свои первые гравюры. Некоторое время он был учеником известного в ту пору живописца К. Энгельбрехтсена, и так скоро усвоил себе живописную технику, что 12-и лет от роду написал клеевыми красками на холсте картину на сюжет из легенды св. Губерта и получил за нее от заказчика столько червонцев, сколько имел лет. В мастерской Энгельбрехтсена работали тогда два его сына, из которых один - Питер - был живописец по стеклу; от него Л. перенял его искусство и написал картину "Богоматерь, принимающая Давида" (гравирована Санредамом). Женившись, около 1515 г., на богатой девушке из семейства Бохгейзен и пользуясь уже славою и достатком, Л. задумал перенести свое местопребывание из тихого Лейдена в более оживленный Антверпен. Там записался он в местную гильдию св. Луки (1521) и был посещен знаменитым своим современником - Альбрехтом Дюрером, который нарисовал при этом его портрет карандашем; оба художника взаимно обменялись лучшими листами своих прославившихся гравюр. В 1527 г., желая познакомиться с другими голландскими художниками, он предпринял поездку в Роттердам и, после нескольких дней плавания по каналам, пристал к острову Вальхерну; тут он посетил город Миддельбург и задал роскошный пир тамошним художникам, в числе которых находился знаменитый в то время Ян Госсарт, прозванный Мобежским. Последний был приглашен Л. сопутствовать ему в остальной части путешествия, и оба художника проехались отсюда по разным городам - через Антверпен, Гент, Мехельн и др., задавая везде пиры местным живописцам. Следствием этого путешествия была болезнь, приковавшая Л., до конца его жизни, к постели. Однако, и лежа в постели, Л. не переставал заниматься живописью и гравированием, даже написал в это грустное время своей жизни лучшую свою картину: "Христос, исцеляющий иерихонского слепца" (находится в Имп. Эрмитаже). Картины Л. встречаются очень редко, так как многие из них погибли. В некоторых, даже первостепенных, музеях Европы их совсем не имеется, а значительное число картин, считавшихся до недавнего времени произведениями лейденского мастера, как в больших, так и в менее значительных музеях и в частных собраниях ныне, вследствие успехов современной художественной критики, не удержали за собою имени Л. Достоверных картин Л. сохранилось не более десяти; из которых по одной находится в Имп. Эрмитаже в СПб. и в галереях мюнхенской и берлинской; собственноручный портрет художника - в галерее Уффици, во Флоренции. Но еще более, чем живопись масляными красками, доставили художнику славу его гравюры, в которых он явился счастливым соперником великого А. Дюрера. Они высоко ценились еще при жизни художника, считались и тогда редкостью, потому что их медные доски, гравированные тонкою и нежною штриховкою, не могли давать значительного числа хороших оттисков, а крайне требовательный художник безжалостно истреблял все те отпечатки, которые казались ему неудовлетворительными. Гравюры Л., числом 174, подробно описанные Барчем ("Peintre-Graveur", VIl), можно теперь найти в хороших оттисках только в самых богатых музеях. Ср. К. van Mander, "Het leven der doorluchtige nederlandsche en hooghdeutsch Schilders" (Амст., 1764) и A. Rosenberg, "M. van Leyden" (в R. Dohrne, "Kunst und Kunstler Deutschland und Niederlande", т. I, XV). К. Веселовский Лукан (Марк Анней Lucanus, 38 - 65) - после Виргилия значительнейший римский эпик, родом из Испании, племянник философа Сенеки, получил образование в Риме у философа Корнута, временно пользовался расположением Нерона, перешедшим в ненависть, когда император заметил его значительный поэтический талант; последствием этого было присуждение его к смертной казни, как участника в заговоре Пизона. Его поэмы "Hectoris Lytra", "Orpheus" (был известен еще в средних веках), "Iliacon", "Catacausmon", "Catalogus Heroidum", "Saturnalia", трагедия "Medea" и другие многочисленные произведения пропали почти бесследно; кроме небольшой эпиграммы, сохранилась лишь неоконченная поэма "Pharsalia", в 10 книгах. Содержание ее - борьба между Цезарем и Помпеем, воспеваемая поэтом в строго хронологической последовательности до осады Адександрии, причем историческое предание до того верно передается поэтом, что поэма его имеет ценность и исторического источника. Некоторые сцены написаны с особою любовью, причем, особенно в описаниях и в блестящих характеристиках героев, проявляется крупный поэтический и ораторский талант Л. У воспитанного в правилах стоической школы поэта возвышенный взгляд на события, выразившийся и в выборе темы, и в тоске по потерянной римским народом свободе. Язык Л. сильный и выразительный, но стих его не так отделан, как у Виргилия. Из древних критиков Квинтилиан хвалит произведения Л. за искренность чувства, силу и богатство мыслей, но причисляет его скорее к ораторам, чем к поэтам. Поэт Марциал отвечал на этот отзыв указанием на обилие у Л. читателей (эпигр. XIV, 194). Издания - Weber'a (Лиц., 1821 - 31) и С. Ноsius'a (в "Bibl. Teubn."). Отрывки из IV кн. поэмы Л. перевел П. Кутузов ("Друг Просвещения", 1804, III, 108). См. Genthe, "De Lucani vita et scriptis" (Берл., 1859); Schaubach, "Lucans Pharsalia und ihr Verbaltniss zur Geschichte" Мейнинг., 1869). Лукиан (LoukianoV) Самосатский - величайший из греческих софистов, "Вольтер древности", родился около 125 г. по Р. Хр. от бедных родителей (сирийцев), отдавших сына на обучение к ваятелю, от которого мальчик бежал, чтобы стать ритором. Изучив греческий язык, он сделался судебным оратором в Антиохии, административном центре Сирии, и примкнул к наиболее славившемуся тогда направлению риторики - эпидиктическому или софистическому, главным представителем которого был софист Полемон в Смирне. В качестве странствующего ритора, Л. исходил Малую Азию, Грецию, Македонию, Италию и Галлию, произнося речи в торжественных случаях, чаще всего в Олимпии. К этому периоду из сохранившихся произведений его относятся софистические декламации о тираноубийцах, о Фаларисе, о лишенном наследства (ApochruttomenoV), "Похвала мухе", "Спор букв" и др., в которых, уже чувствуется сатирическая жилка автора. Пустая риторика его не удовлетворяла; наскучив "нарумяненной блудницею" (диалог "Bis accus." 31), он отвернулся от нее и занялся философиею, увлеченный встречею с платоником Нигрином, в рассказе о которой он с восторгом вспоминает благородный образ этого истинного мудреца. Поселясь в Афинах, Л. стал проводить свои новые воззрения в шутливых сатирических диалогах. Диалоги издавна служили целям философии, особенно у академической школы; но величественную их серьезность и хитрую диалектику Л. оживил легким остроумием комедии. Первоначально он предназначал диалоги для устного произнесения и лишь позже стал их издавать для более широких кругов читателей. Блестящим периодом его сатирической деятельности было время Марка Аврелия и Коммода, особенно 162 - 165 гг. Достигнув старости, он снова сделался рецитатором, оповестив об этой перемене в "прологе" о Геракле. В это время, между прочим, написаны им речи о Дионисе, Зевксисе, Геродоте, Похвала отечеству, О печали и др. Связи с высокопоставленными лицами доставили ему выгодную должность в Египте. В особой "Апологии" он по этому поводу оправдывается от обвинений в непоследовательности, так как раньше стоял за то, чтобы литераторы не связывали себя постоянными обязательствами. В Египте Л. и умер. По позднейшему преданию, он был растерзан собаками - но собаки (kuneV), вероятно, должны быть поняты не в прямом смысле: это скорее докучавшие ему киники. Сочинений с его именем сохранилось 82, в том числе несколько подложных. Все они небольших размеров и, большею частью, составлены в диалогической форме; между ними есть 2 драматических шутки - "Трагедоподагра" и "Быстроногий" - и 53 изящных остроумных эпиграммы, вошедших в Антологию. Лишь о немногих из его произведений можно определенно сказать, когда они написаны. Софистические декламации Л. представляют небольшую группу; все они связаны с его деятельностыо как странствующего ритора. С нею же связаны его "Сон" ('Enupnion), в котором он с гордостью указывает на свои успехи, как эпидиктического оратора, и "Ты Прометей в словах", где он говорит о данном ему за изобретательность почетном прозвище. Диалоги, по времени и содержанию, делятся на несколько классов. К более раннему принадлежат небольшие сцены, представляющие, без всякой горечи, смешные стороны веры в богов, философских сект, софистических реклам, человеческих слабостей и странностей. Наиболее значительны среди них "Диалоги богов", в которых сквозь веселые мифологические сцены проглядывает тонкая насмешка над народною верою. Им родственны остроумные диалоги "Харон" и "Менипп". Прямые нападки на веру в богов встречаются в диалогах "Зевс трагед" и "Зевс уличаемый". В последнем эпикуреец Киниск доказывает Зевсу невозможность одновременного существования над всем господствующей судьбы и свободной воли богов, причем доводит своего собеседника ad absurdum. В "Зевсе трагеде" эпикуреец Дамис доказывает стоику Тимоклу, что нет провидения. Другую группу представляют диалоги, посвященные философам - земным представителям божественной мудрости. Кроме Нигрина и Демонакса, они изображены в виде настоящих карикатур. Они толкуют о добродетели и мудрости, но на деле ими руководят корыстолюбие, сварливость и чувственность. Остроумны аукцион философов (BiwnprasiV), лов философа на золотую приманку ('AlieuV), пародия на философский пир ("Пир или Лапифы"), кончающийся формальною свалкою между представителями различных философских школ. Сюда же можно отнести и сатиру "Паразит", герой которой, под маскою философской серьезности, доказывает, что жить прихлебателем - настоящее искусство. Другой сферы человеческой слабости касаются "Разговоры гетер", слишком откровенные для современного читателя, но весьма интересные для истории нравов древности. С годами характер произведений Л. сделался более серьезным. Он перестал выискивать в людях лишь смешное, старался указать и на положительные их стороны и в то же время стал направлять свои стрелы против определенных личностей. Сюда относится большая часть диалогов, в которых сам автор выступает под именем Ликина. Самый содержательный из них - "Гермотим", написанный когда автору было 40 лет и заканчивающийся выводом, что мудрец не должен слепо примыкать к учению одной какой-либо школы и что философия ничего не значит, если представители ее не отличаются безупречною нравственностью. Сходны с этими диалогами по содержанию произведения Л., составленные в форме писем. Книга Л.: "PwV oei istorian suggrajein " написана по поводу законченной в 165 г. войны римлян с парфянами и направлена против непризванных историков, принявшихся описывать эту войну наподобиe Геродота или Фукидида. "Александр или Лжепророк" содержит жизнеописание религиозного обманщика Александра. "Ученик риторов" - самая язвительная из сатир Л.; это злая карикатура на преподавателя риторики, очевидно направленная против живого лица. "Истинные истории" (AlhJeiV istoriai) представляют сатиру на расплодившихся во время Л. сочинителей фантастических романов, главным образом о путешествиях в отдаленные страны. Сам Л. написал юмористический роман "Лукий или осел", повествующий о чудесном превращении молодого человека в осла. Этот роман вызвал много споров в филологической литературе, так как та же тема была обработана и некиим Лукием и затем в "Метаморфозах" Апулея; предстояло решить, кому из трех принадлежит первенство. Всего вероятнее, что Л. не изобрел темы, но придал ей юмористический оттенок, которого нет у его предшественника, Лукия. Подложных сочинений с именем Л. более 10; им не достает неподражаемого остроумия и легкого стиля Л. Сохраняя полную самостоятельность формы, Л. умело пользуется своею большою начитанностью в греческих авторах, заставляющею, при чтении его, вспоминать то Демосфена, то Аристотеля, то Гомера, Пиндара или Платона. Еще более чем форма замечательно содержание его произведений. Он не хуже Ювенала подметил все слабости эпохи: суеверие, паразитство, ханжество философов, безвкусие грамматиков. Основная черта его деятельности - защита чистоты и красоты эллинизма от обскурантов, ханжей и полуварваров. Враждебен христианству Л. был лишь потому, что смотрел на него как на одну из многочисленных новых философских сект. Слабые стороны Л. - пренебрежение к рабам, непонимание основ религии и семейной жизни, чрезмерное увлечение отрицательною критикою. Критическия издания Л., с сведениями о рукописях - Jacobitz (Лпц., 1836 - 41) и Фритцше (1882 - 85), с латинским переводом - Л. Heinsterhusius и Reitzius (17301745) и G. Dindorf (Пар., 1884). Классический немецкий перевод - Виланда (Лпц., 1788 - 99); французский перевод Massieu (1781) и Belii de Ballu (П., 1789). На русский язык переведены: "Разговоры мертвых" (СПб., 1773, 1778 и изд. академии наук, СПб., 1808), "Разговоры Лукиана Самосатянина", пер. И. Сидоровского и М. Пахомова (с примеч., СПб., 1775 - 1784), "Харон или наблюдатели", перевод В. Л. ("Ж. М. Н. Пр.", 1878, №11), ряд речей в "Пантеоне Литературы" за 1889 г. и др. См. Jacob, "Charakteristik L. von Samosata" (Гамб., 1832); С. Fr. Hermann, "Zur Charaklerislik L."" ("Ges. Schrift.", Геттинг., 1849); Blumner, "Archaeologische Studien zu Lukianos" (Бресл., 1867); J. Bernays, "Lukian und die Kyniker" (Берл., 1879); Rohde, "Ueber Lucians Schrift LoukioV h onoV" (Лпц., 1869); Richard, "Ueber die Lykianos dialoge des Lukian" (Гамб., 1886); R. Forster, "Lucian in der Renaissance" (Киль, 1886). А. М. Л. Лукреций (Titus Lucretius Karus) - гениальный поэт древнего Рима. Биографические сведения о нем крайне скудны. По указанию Доната, год смерти Л. совпадает с годом совершеннолетия Виргилия; по указанию блаж. Иеронима, Л. ум. на 44 году жизни. Основываясь на этом, можно отнести рождение Л. к 99 или 95 г. до Р. Хр. (655 или 659 Рима), а смерть - к 55 или 51 г. до Р. Хр. (699 или 703 Рима). Весьма сомнительно известие Иеронима, будто Л., выпив любовного напитка, впал в помешательство, и будто он писал свою поэму между припадками сумасшествия. Более вероятно сообщение Иеронима, что поэт покончил жизнь самоубийством и что поэма его была исправлена (т. е. редактирована) Цицероном - неизвестно каким, Марком или Туллием, знаменитым оратором, или его братом, Квинтом. Других сведений о жизни Л. мы не имеем; но до нас дошла его поэма "О природе вещей" ("De rerum natura"), в шести книгах, единственное в своем роде произведение в римской литературе. Автор, проникшись миросозерцанием Эпикура, освобождающим человека от предрассудков, от страха перед смертью и перед богами, счел долгом познакомить своих соотечественников с этим успокоительным учением, - а чтобы сухость философского языка, к которой еще не были приучены римляне, не послужила препятствием к распространению между ними эпикурейской доктрины, он облек ее в поэтическую форму и представил физику, канонику (учение о познании) и (отчасти) этику своего учителя в великолепных стихах. Излагать философское учение в форме дидактических поэм было в употреблении и раньше Л. Так, в греческой литературе этим прославился Эмпедокл, по-латыни писал в том же роде Энний, более чем за сто лет до Л. Но их поэмы не имели ни большого объема, ни того духа восторженного проповедничества, с каким выступает Л. в своей "De rerum natura". Там был интерес теоретический, изложение читателям нового для них миросозерцания; здесь интерес практический, страстное стремление привлечь читателей к восприятию такого учения, которое должно избавить их от страданий, обусловленных предрассудками, и дать им внутренний мир, т. е. истинное счастье. Правда, учение это поэт-энтузиаст излагает неполно, и всего меньше в его шести книгах пришлось на долю главной по значению части эпикуровской системы - этики; тем не менее поэма Л. была и остается, несмотря на новые открытия, главным источником для знакомства с чистым эпикуреизмом, о котором еще в древности, в полемических целях, распространялись извращенные представления. Поэма начинается высоко поэтическим обращением к Венере, "наслаждению богов и людей", с просьбой уговорить приходящего покоиться на ее груди Марса прекратить свирепствующие на земле войны и водворить мир среди римского народа, необходимый как для него, поэта, собирающегося говорить о природе неба и богов и о всех тайнах мироздания, так и для Меммия, которому посвящена поэма (разумея в его лице и всю читающую публику). Далее поэт говорит о началах вещей, не составляющих тайны благодаря Эпикуру, который первый из смертных смело поднял глаза вверх и решился сокрушить запоры у ворот природы. Обозрев умственным оком всю безграничность вселенной, Эпикур показал нам, что может произойти и что не может, какой предел положен всему на свете. Этим он попрал ногами веру в богов и сделал нас равными небу. "Ни одна вещь никогда не рождается из ничего"; все происходит без участия богов. Атомы суть начала или элементы всех вещей (primordia rerum). Природа состоит из этих простейших тел и пустого безграничного пространства, в котором они, в разных направлениях, движутся. Это - движение вечное, от которого и зависит образование мира, приписываемое "невеждами" божеской силе. Развитию теории движения атомов, образующего бесчисленные миры, которые, подобно растениям и животным, рождаются и погибают, посвящена вся вторая книга поэмы, начинающаяся превосходными стихами о могуществе знания и о бесконечном превосходстве философа перед толпой, занятой пустыми и суетными интересами. В третьей книге, после восторженного обращения к Эпикуру, "красе греческого народа", мудрецу, о состязании с которым поэт не думает, а хочет только следовать за ним, - излагается учение о духовной стороне человека. Она состоит из духа (animus) и души (anima), которые также телесны и слагаются из атомов, но самых малых, самых тонких и при том круглых.Дух,он же и ум управляет жизнью человека и есть такая же часть человека, как и члены его тела. Дух и душа тесно связаны между собой и составляют одну природу; но дух имеет свое пребывание в сердце, а душа разлита по всему телу. Душа и тело, в свою очередь, так тесно соединены друг с другом, что разделение их влечет за собою уничтожение их обоих. Л. смеется над учением Пифагора о переселении душ. Так как дух и душа по природе своей смертны и уничтожаются вместе с телом, то нет никакого основания бояться смерти, которая не есть зло: мертвые, не зная радостей живых людей, не знают и их страданий. Ад и загробные мучения - выдумки поэтов. Жизнь дана нам не в собственность, а только в пользование. Стоит ли заботиться о сохранении жизни, когда мы знаем, что смерть неизбежна, а жизнь не может доставить никакого нового удовольствия В четвертой книге, которую поэт начинает восхищением от величия своего подвига в римской литературе, где он не имеет предшественников, - развивается теория познания, вся основывающаяся на чувственном восприятии впечатлений. Впечатления эти происходят от того, что от поверхности предметов отделяются их образы (simulacra) и действуют на наши чувства. Последнее из чувств есть зрение, и мы видим, вопреки мнению скептиков, истинные предметы; зрение нас не обманывает. В пятой книге, после новой похвалы Эпикуру, которому люди обязаны больше, чем Церере, Вакху, Геркулесу, излагается космология. Что мир не мог быть создан богами, на это указывает уже его несовершенство. Все, что существует не от вечности и произошло на свет, подлежит уничтожению; поэтому и видимый нами мир не вечен и подлежит разрушению. Вторая половина книги посвящена ходу развития культуры в роде человеческом. Говорится о том, как человек жил сначала в диком состоянии и как жизнь его стала принимать более мягкие формы, после того как был с неба принесен на землю огонь: люди стали заключать между собою союзы и договоры, стали строить города и укрепленные места, разделили скот и поля и дали каждому сообразно его красоте, силам и таланту. Они поставили царей, которых потом за тиранию низвергли, и стали избирать себе сами судей и начальников и установлять законы. Страх заставил людей чтить богов и наполнил города жертвенниками. В заключение Л. говорит о том, как люди научились употреблять металлы, ткать одежды, возделывать плодоносные деревья, как научились пению и музыке, разным ремеслам, живописи и ваянию, поэзии и науками Эта книга принадлежит к самым блестящим частям поэмы Л. Наконец, в шестой книге, начинающейся прославлением Афин, которые первые создали "сладкие утешения жизни" и произвели Эпикура, поэт распространяется о метеорологических явлениях. Заметив, что люди, по незнанию законов природы, всюду видят руку богов, он объясняет происхождение грома, молнии, дождя, радуги, ветра, снега, града и льда, говорит о море и водах, об Этне и ее извержениях, о разливах Нила, о замечательных источниках, о магнитизме и, наконец, о болезнях и моровых язвах, заключая описанием, по Фукидиду, эпидемии, свирепствовавшей в Афинах в первые годы пелопоннесской войны. В римской литературе не было произведения, которое бы разом вносило в общественное сознание такую массу новых идей и так сильно затрагивало бы господствовавшее миросозерцание. Если же взять во внимание, что проповедуемое автором учение изложено в восторженном тоне, с горячим убеждением и в стихах, обличающих на каждом шагу силу гениального дарования, то легко себе представить, как глубоко должно было быть впечатление подобного произведения. Несмотря на усиленную и даже ожесточенную полемику, какую вел Цицерон против эпикуреизма в сочинении "De finibus bonorum et malorum", поэма Л. читалась с живейшим интересом молодым поколением. Об этом свидетельствуют те буквальные заимствования из нее и подражания, какие мы встречаем у Виргилия и Горация, а также восторженный отзыв Овидия, утверждавшего (Am. I, 15, 23), что возвышенные стихотворения Л. могут погибнуть только в тот день, когда погибнет и земля. Это обаяние великой поэмы чувствуется в течение всего первого века нашей эры, когда многие читали Л. даже предпочтительно перед Виргилием (Тас., "Dial. de orat.", 23). С эпохою Возрождения это обаяние снова оживилось и продолжается до настоящего времени, о чем свидетельствуют не только многочисленные переводы поэмы в зап. литературах, но и множество новых исследований, рассматривающих поэму и с философской, и с литературной (не говоря уже о филологической) точки зрения. Особенно интересны исследования, выясняющие общность положений новейших материалистических систем и отчасти естествоведения с эпикурейской системой, изложенной в поэме Л. Кроме Эпикура Л. пользовался поэмой Эмпедокла "О природе". В первой песне (ст. 716) он прославляет Эмпедокла как человека, выше которого ничего не произвела его родина Сицилия, хотя и возражает против его положения о четырех основных элементах, из которых, будто бы, состоит природа. Из огромной литературы о Л. можно указать на следующие более или менее общедоступные сочинения: Martha, "Le роете de Lucrece. Morale, religion, science" (Пар., 1869; 4-е изд. 1885); Masson, "The atomic theory of Lucretius contrasted with modern doctrines of atoms and evolution" (Лонд., 1884); Bruns, "Lucrez-Studien" (Фрейбург, 1884); Кулаковский, "Поэма Л. о Природе" (Киев, 1887); Базинер, "Эпикуреизм и его отношение к новейшим Teopиям естественных и философских наук" (Одесса, 1891). Филологическую литературу см. в "Лекциях по истории римской литературы" В. Модестова (стр. 325 и сл., изд. 1888). Главное ученое изд. - Лахмана (Б., 1850); из новейших наиболее авторитетное - Мёнро (Кембридж, 1860; 4-е изд. Л., 1886); наиболее употребительное издание текста - Бернайса (Лпц., Тэйбнер); издание с немецкими примечаниями Боккемюллера (Штале, 1873 - 1874); отрывки в русском стихотворном переводе помещены в указанном сочинении Базинера; перевод из 5-й книги его же в "Вестнике Европы"; февраль, 1893. В.Модестов. Луксор - развалины храма Амона, на пр. берегу Нила, в южной части Фив, назв. так по имени существовавшей здесь деревни. Храм ориентирован с СЗ на ЮВ; для соответствия с пилонами стоявшего в 1/2 часовом расстоянии к С Карнака, с которым он был соединен аллеей сфинксов, северный пилон его уклонен несколько к В от общей оси. Древнейшая часть - святое святых, с примыкающими залами, украшенными изящными рельефами и надписями - основана при Аменготепе III; первые цари XIX дин. прибавили к Ю дворы с колоннами. Рамзес II пристроил сев. перистил и пилон и изобразил на внешней стороне последнего свои подвиги в войне с хетами; здесь же начертан так называемый "эпос Пентаура". У сев. входа - 4 колоссамонолита и два обелиска, из которых один перевезен в 1861 г. в Париж, на Place de la Concorde. Длина сооружения от входа до самой сев. стены - 260 м. Теперь в Л. отель и консулы важнейших держав. Ср. GayeL "Le temple de Luxor" (1894). Б. Т. Лукулл (Луций-Луциний Лукулл, по прозванию Понтийский, Ponticus) - родился в конце II в. (раньше 106 г.); получил хорошее образование; при Сулле несколько лет пробыл в Греции и Азии, в качестве квестора; исполнял важные поручения во время митридатской войны. В 87 году он вытеснил с Хиоса и из Колофона приверженцев Митридата и разбил неприятельский флот при Леки Тенедосе. В 84 г., по заключении мира, он собрал, по поручению Суллы, 20000 талантов с городов, исполнив это без жестокостей и насилия. В 77 г. он получил претуру, в 76 г. - пропретуру в Африке, в 74 - консулат. В это время Митридат начал новую войну. Отправившись в Киликию на место умершего проконсула, Л. открыл против Митридата войну с суши, тогда как другой консул, Котта, начальствовал над флотом. В 73 г., после морской победы при Лемносе (или Лесбосе), Л. был провозглашен императором. В 70 г. Митридат принужден был бежать в Армению, к своему зятю Тиграну, которого Л. разбил наголову при Тиграноцерте. Битва при Артаксате была также проиграна Митридатом. Тем не менее, вследствие утомления и недовольства римского войска, Митридат успел вернуть себе Понт, а в Риме, между тем, недоброжелатели Л. обвиняли его в измене и говорили, что он затягивает войну с целью личного обогащения. Война оставалась нерешенной, пока Помпей не был назначен, по Манилиеву закону, единым ее руководителем. Все существенное, однако, было уже сделано Л.: лучшие войска Митридата погибли, флот был уничтожен, страна разорена. Помпею осталось только доделать больше чем на половину исполненный труд. В 66 г. Л. вернулся в Рим и просил триумфа, который, после долгих партийных споров, был дан ему лишь в 63 г. По возвращении Помпея снова началась борьба партий, причем Л. стоял на стороне знати и боролся с Цезарем и Помпеем. В 56 г. он умер, как говорят, от любовного напитка. Богатство Л. вошло в пословицу. В Риме, кроме блестящего дома, он имел еще известные сады (Horti Luсulliani); известны также роскошные виллы Л, в Тускулуме, Кампании и др. местностях. Это богатство Л. начал приобретать еще в бытность квестором, когда он заведывал перечеканкой денег и снаряжением флота; обогатили его также победы, добыча, подарки и наследства, которых много выпало на его долю (см. Буассье, "Ciceron et ses amis", в русс. перев. 1880, стр. 73 слл.). Л. был справедлив, обходителен, щедр, весьма аристократичен в своих привычках. Он был большим библиофилом и собирал рукописи; его библиотека была доступна для всех. Ср. Плутарх, "Биография Л.".  Ссылка на страницу: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Теги: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона | |
|
| |
ТОП материалов, отсортированных по комментариям
ТОП материалов, отсортированных по дате добавления
ТОП материалов, отсортированных по рейтингу
ТОП материалов, отсортированных по просмотрам
| Всего комментариев: 0 | |