17:26 Социокультурный словарь | |
| ПАРТИЯ НОВОГО ТИПА — организация медиационного типа, т. е. ставящая своей задачей подключение к массовым источникам творческой энергии с целью своего превращения в медиатор. П. н. т. отличается от иных партий прежде всего тем, что последние пытались овладеть уже сложившимся медиатором. В основе П. н. т. лежал единственный принцип, т. е. решение медиационной задачи. Это открывало невиданные в истории возможности на основе утилитаризма превращать все возможные нравственные идеалы: соборный, авторитарный, либеральный и т. д. в своеобразное нравственное сырье, средство для достижения поставленной цели, прежде всего через формирование гибридных идеалов. Это делает возможным для П. н. т. стать во главе общества, опираясь в зависимости от ситуации на нравственные идеалы — от крайнего авторитаризма до либерализма, на их фантастические комбинации. П. н. т. не является партией в обычном понимании. Она — результат мучительной попытки общества преодолеть социокультурное противоречие между высокой сложностью большого динамичного общества и господством в массовом сознании традиционализма, чья воспроизводственная программа не соответствовала новым требованиям. Это достигалось попыткой создания организации, которая, с одной стороны, убедила бы общество через идеологию, что она разделяет массовые ценности (см.: Псевдосинкретизм) но, с другой стороны, одновременно сумела бы стимулировать общество к росту, развитию модернизации. П. н. т. — особый инструмент, способный постоянно ликвидировать любыми средствами возможный конфликт между исключающими друг друга принципами, что в расколотом обществе — обычное явление. Л. н. т. — ранее мало влиятельная группа — была выброшена к вершинам власти в результате взрыва массового манихейства, инверсии, положившей конец первому глобальному периоду. Специфическое стремление Л. н. т. к единовластию, ее успех в этой области объясняется совершенно особым состоянием расколотого большого общества, характеризуемого низким уровнем государственного сознания, мощной уравнительностью и локализмом, слабостью способности обеспечивать интеграцию, постоянно преодолевать противоречия между интеграцией и локализмом, между стремлением к прогрессу и мощным традиционализмом. Это вызвало к жизни особую систему власти, отдаленный прототип которой можно видеть — в фаворитизме, между которыми, однако, нет преемственности. П. н. т. — особое сообщество, связанное особой субкультурой интеграторов общества, модернизации. П. н. т., пытаясь решать свои задачи, постоянно использует эффект парусника, который позволяет в определенных пределах получать творческую социальную энергию народа для решения задач, возможно не известных в почве, непосредственно на языке массового сознания. Отсутствие органической связи П. н. т. с определенным жестким нравственным идеалом открывает путь для использования энергии массовых инверсий вплоть до косы инверсии. Однако если массовая инверсия может дать П. н. т. гигантский антиэнтропийный импульс, в единый миг возвести ее к вершинам власти, то столь же возможно инверсионное отключение всех источников энергии, что грозит уходом жизни из системы, катастрофой П. н. т. как интегратора общества. Господство П. н. т. определяется тем, что обеспечение интеграции общества в условиях раскола между традиционализмом и модернизацией требует постоянного поиска все время ускользающей нравственной основы интеграции посредством утилитарного манипулирования организацией общества, постоянным решением на этой основе медиационной задачи. Сила П. н. т. в том, что она в противоположность всем другим партиям, следующим тем или иным последовательным принципам, некоторой внутренней логике своей концепции, оказалась способной идти по логике пульсации нравственного идеала, всей организации общества, по логике, нарушающей любую известную в то время логику, кроме логики утилитаризма, утилитарного манипулирования, принимать хромающие решения. Ленинская концепция П. н. т. направлена на сохранение ограниченной по численности партии профессионалов, характеризуемой высокой способностью к организационной работе, высокой государственной ответственностью, стремлением к модернизации, что предусматривало партиципацию к ней как к носителю высшей Правды и одновременно научной истины всего народа. После смерти Ленина возобладала концепция массовой партии, что усилило влияние в ней почвенных ценностей. На этапе перестройки, когда исчерпался некоторый конечный цикл нравственных идеалов, дающих основу для идеологии на первый план вышли ценности либерализма, П. н. т. стала терять влияние, что с существенным отставанием заставляет общество искать альтернативные формы власти. Среди них на первое место выходит государственность, которая мыслится как правовая, а также система локалистских соборных институтов, выступающих как организации рабочих, конкурирующих с местными органами власти, пытающихся превратить государственные институты в некое подобие локальных вече. Однако они неспособны обеспечить функционирование общества, сохранить его от катастрофического распада, так как не обладают способностью и возможностью постоянной перекачки ресурсов, не связанных правом и местными интересами на угрожаемые участки, «выполнять функции биржи» (С.Кордонский), быть координатором и гарантом обмена ресурсами подчиненных ему сообществ, обладать возможностью использовать принцип шаха, перерастающего в мат. На стороне П. н. т. остаются ряд важных факторов, приведших ее к власти: реальная слабость либерализма и сил реальной демократии (См.; Соборно-либеральный идеал), реальная слабость, неэффективность правовых институтов, государственного аппарата. На стороне П. н. т. ее способность принимать хромающие решения, утилитарно манипулировать идеями и ресурсами, способность ответить на идущую снизу массовую потребность в институциональной способности «всех равнять». В пользу П. н. т. ее способность соединять популизм и организацию интеграции общества, а также отсутствие в стране массовых партий с устойчивым составом, способных удержать власть. Слабость П. н. т., однако, в погружении в конъюнктурный утопизм, инфантильности решений, в неспособности преодолеть раскол. Причины, которые привели П. н. т. к власти, т. е. ее способность обеспечить интеграцию общества в совершенно исключительных условиях, в условиях слабости культурных интеграторов, мощи локализма, господства доэкономических ценностей раскола, не исчезли. Это означает, что крах «братских партий» в странах с другими социокультурными условиями не может быть механически рассмотрен как модель судьбы КПСС. Поэтому независимо от ее судьбы объективная социальная потребность в интеграции, которая несомненно усилится как реакция на локализм, сможет воплотиться лишь в тех формах, которые найдут реальную массовую опору, реальное организационное воплощение в исторически сложившейся социокультурной среде. Тайна, которую помогает раскрыть судьба П. н. т., особенно в условиях перестройки на фоне драматической и быстрой гибели других компартий, заключается в том, что ее господство основывается не на преданности голым идеям, например, марксизму, хитросплетениям идеологии и т. д. — все это средства, в некоторых случаях необходимые, а в некоторых заменимые. П. н. т. господствует, опираясь прежде всего на свою способность сохранять интеграцию общества в условиях раскола бесконечным количеством средств, в частности, постоянным отказом от собственных решений, совершенной способностью утилитарного манипулирования. Поэтому она может отказаться от марксизма, но не может отказаться от организационных структур, открывающих возможность манипулирования обществом, любыми его элементами. ПАТОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ — социальные отношения, значимо снижающие способность сообщества (малой группы, племени, предприятия, клуба, общества в целом и т. д.) воспроизводить себя своими собственными функциями, предотвращать рост социальной энтропии, преодолевать социокультурные противоречия. Зачатки П. с., ее элементы могут существовать в любом обществе, где она играет роль фактора, стимулирующего борьбу с этим явлением. Однако она может нарастать, опережая рост творческих рефлективных способностей социального субъекта. Раскол является важнейшей причиной неспособности обеспечить взаимопроникновение частей и целого, отставания способности людей решать свои проблемы. П. с. — результат нарушения органического развития, например формирования хозяйства большого общества на основе доэкономических отношений, осложненных утилитаризмом, стремлением к модернизации. Это неизбежно привело к углублению нарушения закона соотношения хозяйственных отраслей, к деформации хозяйства, формированию псевдооэкономики, опирающейся на принудительную циркуляцию ресурсов, включая рабочую силу, к формированию псевдоурбанизации и т. д. Все это влечет за собой бесчисленные последствия, пронизывающие все общество элементами патологии, включая формирование социальной структуры, адаптирующейся к этой системе, и, следовательно, заинтересованной в ее сохранении. Это система манипулирует человеком для обеспечения функционирования патологических структур в условиях прописки и лагерей принудительного труда. Патологические процессы охватывают нравственность, культуру, науку и т. д. Проблема преодоления П. с., ее реформирования представляет собой задачу исключительной сложности, к которой общество оказалось недостаточно подготовленным. ПЕРВОЕ ЛИЦО — лицо, возглавляющее высшую власть в обществе: князь, царь, вождь, генеральный секретарь и т. д. В культуре традиционной цивилизации П. л. может рассматриваться как тотем, как его потомок, как источник и воплощение высшей Правды, единственный субъект позитивных новшеств. Тем самым он рассматривается как единственный субъект, причина, объяснительный принцип событий, изменений в обществе. Партиципация к П. л. только и дает возможность обществу, локальному сообществу, личности существовать в мире, наполненном кознями кривды, мирового зла. Отпадение от П. л. — потеря источника жизни, смерть, неизбежная победа кривды, так как человек без тотема не может не ошибаться. Например, Сталин «выступал для нас в роли спасителя от ошибок» (Симонов К. Знамя. 1988. № 3. С. 34). П. л. в традиционной культуре играет роль главного социального интегратора. П. л. может успешно выполнять свои функции, если уловит направленность инверсионной волны, сможет стать ее реальным живым воплощением и тем самым — реальным харизматическим вождем. При этом он должен использовать инверсионную волну посредством эффекта парусника для интеграции общества. От способности вписаться в нравственный идеал, несомый инверсией, зависят оценки П. л. историей. Например, Сталин мог стать гением всех времен и народов, так как он был рупором древнего архаического идеала в соединении с идеей абсолютной власти, языческого деспота (Б. Пастернак). Притом деспот всегда «отец». При всей, казалось, абсолютности своей власти над обществом он взлетел вверх на волне энтузиазма народа, реализующего себя в инверсии в ее крайних формах. Тайна победы Сталина заключается в том, что он воплощал цинизм и беспринципность утилитаризма в масштабах, на которые не были способны его противники, превращал любой принцип, прежде всего принцип Антона Петрова, в средство для единственной цели — укрепления абсолютной власти, синкретически неотделимой от личности Сталина, власти, обещавшей победу мирового добра над мировым злом. Он утвердился потому, что в полном соответствии с псевдосинкретизмом, не имея своих собственных идей, утилитарно комбинировал чужие в соответствии с единственным утилитарным критерием, т. е. ростом своей способности вписаться в манихейские волны массового сознания, требующего в ответ на рост дискомфортного состояния постоянного истребления носителей зла, что вызывало, в свою очередь, необходимость в тотеме, способном их распознавать и карать. Господство тотемических представлений о П. л. опасно для большого общества. Реальная деятельность П. л. в расколотом обществе рано или поздно неизбежно разойдется с утопическим мифом, что вызовет инверсионный отлив от тотема, замену его другим. Например, Николай 11 оказался антитотемом, так как перестал «всех равнять», пошел по пути отказа от традиционализма, повернул к либерализму. Трагедия П. л. заключается в том, что оно, сжившись со своей исторической ролью, оказывается не в состоянии осознать ее относительный и преходящий характер. Оно может пережить апогей вознесшей его инверсии и сопротивляться переменам, что может привести к насильственному устранению, гибели П. л. Ленин был единственным П. л. в истории страны, который сумел в той или иной форме управлять на протяжении трех этапов, т. е. достиг пока высшего результата в интерпретации имеющих место во время его жизни массовых инверсий, соответствующих нравственных идеалов. Инверсионный характер развития общества включает в каждую новую версию господствующего нравственного идеала критику, доходящую до отрицания предшествующего нравственного идеала, предшествующего П. л. При этом П. л. прошлого этапа может инверсионным образом превратиться в антитотем, отпавший от основополагающих абсолютных ценностей. Еще Борис Годунов оказался «неприродным» царем. Неспособность отличить «природную» суть царя от его социальной функции, характерная для синкретизма, тотемизма, была основой для традиционного убийства свергнутых царей в стране. Критика Сталина как П. л. имеет многоплановый смысл. Она протекает в рамках тотемизма как попытка превратить его в антитотем и расчистить дорогу для нового тотема, как акт, утверждающий всеобщую безответственность за происшедшее со страной, возложения всей ответственности за имевшие место бедствия и злодеяния на оборотня. Вместе с тем эта критика перерастает, в отрицание самого принципа тотемизма и переходит в попытку найти новое на либеральной основе основание для интеграции общества. Аналогичная ситуация имела место в первом глобальном периоде, когда критика каждого предшествующего П. л. (массовым сознанием как антихриста) переросла в критику самого принципа самодержавия, его идеологических основ. Подобные процессы можно рассматривать как важнейший элемент перехода к новому глобальному периоду. Представление о Сталине как о тотеме приобретало различные модернизированные формы, в частности, о нем как имеющем медиумический характер (Даниил Андреев). В этой точке зрения можно видеть определенное отражение способности Сталина подсасывать жизненные силы из древних архаических пластов культуры. Сложность положения П. л. в современных условиях заключается в неоднозначности его основ, где смешан тотемизм, утилитаризм, либерализм, в его объективной опоре на разные, возможно исключающие друг друга субкультуры; в ослаблении покрова тайны П. л. средствами массовой информации. Важнейшая проблема, которую вызывает тотемизм, заключается в том, что все жалобы, все факты недовольства обращаются не столько к местным властям, сколько направлены в сакральный центр, прежде всего непосредственно П. л. Рост такого нажима, который подчас поддерживается и местными властями, может перейти критическую точку. Здесь существенное отличие от Запада, где с забастовками имеет дело множество «линий обороны», прежде чем возникает необходимость вмешательства П. л. Для этого нажима на П. л. используются либеральные институты. Это движение приобретает форму особого соборно-либерального идеала. При этом тотемизм может инверсионным образом выдвинуть «коллективное руководство», которое должно нивелировать власть П. л. Тем самым, однако, не снимается опасность тотемизма для большого общества, так как может иметь место инверсия авторитарного варианта в соборный. Развитие утилитаризма, а тем более влияние либерализма формируют новое культурное основание для П. л., т. е. как полезный и необходимый для существования общества институт, который, однако, может подвергаться критике с точки зрения его эффективности. ПЕРСОНИФИКАЦИЯ — форма фетишизма, стремление интерпретировать, объяснять любое социальное явление, изменение как проявление личной воли конкретного лица или группы: явной, например, бюрократии, или скрытой, участников тайного сговора. П. идет от древних форм антропологизма, рассматривающего весь мир как некоторое скопище реальных субъектов. Реальные процессы протекают не как результат чистой воли, потребностей субъекта и не как результат слепых обстоятельств, но как диалектический переход их друг в друга, который подлежит познанию, объяснению, пониманию. Человеческие действия могут быть вовсе не результатом каприза или рационально продуманной цели, но сложной системой действий, окутанных мифологическими и идеологическими мотивациями. Всегда существует конкретно-исторический уровень способности личности овладевать и управлять стихийными процессами. П. создает основу для переоценки возможности административного давления на личность с целью заставить ее совершить те или иные действия, например, лучше работать. П. лежит в основе сведения проблемы преступности к личности преступника, упадка хозяйства — к личности экономистов, «культа личности» — к личности Сталина и т. д. П. противоположна и одновременно дополняется фетишистским отношением к среде как фактору, определяющему поведение личности. Мировой исторический процесс носит стихийный характер, хотя люди и пытаются постоянно эту стихийность преодолеть и не всегда безуспешно. Тем не менее абсолютизация этих успехов искажает реальную сложность жизни общества. Чем более значимый характер носят социально-исторические явления, тем большее количество людей оно должно охватывать. П. является важнейшим приемом идеологии, позволяющим иллюзорно рассматривать любое массовое движение как результат козней «кучки экстремистов». При этом игнорируется, что суть проблемы заключается в том, почему массовое движение идет именно за этой группой или лидером, игнорируя других агитаторов и лидеров, если эта группа действительно существует. П. позволяет иллюзорно возложить ответственность на отсутствие прогресса, например в экономической реформе, на первое лицо. При этом игнорируется главное, т. е., что миллионы людей не рассматривают реформу как свое личное дело. ПЛАН — одна из важнейших категорий псевдосинкретизма, в частности псевдоэкономики, результат извращения, деформации в условиях раскола дуальной оппозиции: решение — исполнение. Эти полюса рассматриваются не через их взаимопроникновение, не как поиск фокуса, меры, но как абсолютизация решения, внешняя сила, концентрирующая в себе высший интерес общества, сформулированный в форме, подлежащей неукоснительному воспроизводству исполнителями. П. имеет прежде всего хозяйственное значение, где возникает в форме дуальной оппозиции: дотоварные натуральные отношения — товарные рыночные отношения. Планирование выступает как стремление снять дуальную оппозицию: ценности хозяйственного роста, развития интенсивного воспроизводства ценности сохранения статичного воспроизводства, сложившейся системы социальных отношений, уровня эффективности, основанных на слабости экономической инициативы, отсутствии рынка. Директивный П. в наиболее последовательной форме выступает в условиях крайнего авторитаризма, тоталитаризма, где раскрывается его существо как имитации традиционной культуры, приказа тотема, сакрального центра, повеления жреца, который знает «слово». Причем эта архаичная форма выступает как средство модернизации, т. е. изменения и развития, которое проектируется вне реального субъекта развития. Тем самым раскрывается суть П. как результата краха надежды на творческое фонтанирование свободного, освобожденного от бюрократии народа (0сновное заблуждение интеллигенции). О хозяйственной эффективности плана говорят, например, такие данные: среднее фактическое отклонение фактического прироста от плана экономического и социального развития составило 90 %, в 1987 — 167 %. В этом же году в 11 случаев из 16 плановые органы ошиблись даже в знаке прироста (Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. — М., 1989. С. 123). П. решает задачу соединения расколотых ценностей и целей общества в едином решении. Он заимствует традиционную форму, т. е. исполнение приказа тотема, который, однако, пытается соединить в себе некоторый стереотип, опыт прошлого со стремлением к изменению, к модернизации, к прогрессу. Глубокая суть П., которая фактически превращает его в псевдопланирование, заключается в том, что он в возрастающей степени не столько направляет развитие общества, сколько является формой распределения дефицита, сферой ожесточенной борьбы за монополию на дефицит. Это отчетливо видно при переходе от каждого этапа к последующему в рамках глобального модифицированного инверсионного цикла. Каждый из переходов является фазой борьбы между разными формами синкретического государства, связанными с разными нравственными идеалами. На этапах, где господствует авторитарный идеал, распределение дефицита в максимально возможной степени концентрируется на высоких уровнях, в идеале в руках первого лица в обществе. На этапах, где господствует соборный идеал, наблюдается стремление максимально смещать распределение дефицита вниз, в локальные миры. Экономические споры, которые идут обычно вокруг этой борьбы, например доводы в пользу экономичности, оптимальности и т. д., отражают иллюзорные попытки предать неэкономической нерыночной реальности рыночный смысл, что, в свою очередь отражает вовлечение интеллектуальных сил в жестокую борьбу между локализмом и авторитаризмом. П. - результат отсутствия в обществе всеобщей связи. Всеобщее замещается цепью случайных связей, определяемых ведомственностью, местничеством, трибализмом, сугубо личными, мафиозными отношениями. П. является в этой ситуации некоторым оформлением сделки утилитарных сторон по распределению дефицита, сделки, позволяющей производить и распределять дефицит в соответствии с распределением социальных сил, распределением престижа между этажами власти. Отношения по поводу П. превращаются в отношения, связанные с производством и распределением дефицита. ПОВСЕДНЕВНОСТЬ — человеческая жизнь, рассмотренная с точки зрения тех функций и ценностей, которые плотно заполняют жизнь личности, включая труд, быт, отдых, передвижения и т. д. П. постоянно воспроизводится как мощный пласт отношений, ценностей, как постоянная система человеческих забот. Это неизбежно заставляет все сферы деятельности общества, выходящие за рамки П., например государственность, вписываться в нее или, наоборот, подавлять ее в условиях господства авторитарных версий псевдосинкретизма. Одна из форм раскола характеризуется резким разведением П. и высших ценностей, опосредованных форм жизни. Вся сфера жизни П. может быть для нее разрушительной, как и наоборот. Господство в обществе пульсации, крайностей в принятии решений, инверсионной логики и инверсионных скачков постепенно дезорганизует П. «Раскулачивание, смена севооборотов, кролиководство, сселение, укрупнение, ликвидация МТС, ликвидация РТС, зональные группы, травосеяние, кукуруза, перевод колхозов в совхоз (Яшин А. 1960 год. Лит. газ. 1968. 6 апр.). Собрания постоянно идут под лозунгом «пора кончать с безобразием, преступность «надо полностью ликвидировать», все проблемы должны быть немедленно и окончательно разрешены. Все процессы имеют тенденцию приобретать форму инверсионной истерии. П. преисполнена фантомами, постоянным абсурдом, вытекающим из системы псевдо…, из монополии на дефицит. Все это создает психологически невыносимую ситуацию, что является питательной почвой для роста дискомфортного состояния. Вместе с тем, развитие утилитаризма, знакомство с жизнью других народов усиливает ценность П., включая в нее новые потребности и новые возможности. П. может выступать как «последняя баррикада» защиты общества от роста дезорганизации (Самобытность). ПОГРОМ — массовый эмоциональный взрыв, вызванный новшествами, дезорганизацией, в конечном итоге дискомфортным состоянием, направлен против тех групп населения, которые рассматриваются погромщиками в качестве оборотней, носителей зла, агентов кривды, мирового зла, вредителей жизни, виновных в разрушении привычного порядка, в росте хаоса. П. может перейти в бунт, создает почву для терроризма. П. пытается упростить общество, преодолеть социокультурное противоречие на основе архаичных представлений. П. всегда опасен для власти, даже в том случае, если погромщики полагают, что они ее защищают. Власть, поскольку она, в конечном итоге, встает на защиту порядка, тем самым превращается в объект П., дает повод рассматривать себя как подкупленную оборотнями, Как явно или скрыто стоящую на их стороне. Отсюда меньше шага до ее рассмотрения как власти антихриста, масонов, захребетников и т. д. В этой ситуации использование властью П. в качестве средства решения медиационной задачи крайне опасно. Новая власть, возникшая в 1917 году из бездны хаоса, институциализировала П., превратив его в организованное насилие в институционализации большого террора. В этом случае П. превращается в государственный террор. При этом неинституциализированный П. становится его жертвой. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕТИШИЗМ — одна из форм фетишизма, массовых иллюзий общества, особенно среди части интеллигенции, одно из проявлений основного заблуждения массового сознания и основного заблуждения интеллигенции, уверенность, что спасение общества в правильных политических решениях, которые могут быть обеспечены осознавшим свою ответственность высшим руководством либо обращены к ценностям почвы, либо к тому и другому. П. ф. переходит в этатизм, в веру, что истинный субъект — государство, которое является якобы носителем конструктивной напряженности, определяющей общественный прогресс введу недостатка такого в самом обществе. Ошибка П. ф. заключается в том, что он ориентирует людей не определенные политические формы, например многопартийность, самоуправление на производстве и т. д., игнорируя, что сами эти формы немыслимы без определенных культурных предпосылок, развития соответствующего менталитета. Например, создание различных организационных предпосылок для вовлечения рабочих в управление имело само по себе мало значения для их реального вовлечения, так как основная масса рабочих не имеет соответствующего опыта и стремления заниматься этой деятельностью, во всяком случав в предлагаемых формах. Подобная вера в политические институты приводит к нарушениям социокультурного закона к отчуждению, т. е. к созданию отношений, несоответствующих реальному содержанию массовой личностной культуры, к росту социокультурного противоречия. П. ф. особенно опасен при попытках решать хозяйственные, экономические проблемы, например административным введением рынка. Эти проблемы решаются прежде всего ростом массовой частной инициативы. ПОПУЛИЗМ — форма политического движения, политики первого. лица, политических групп и лидеров, имеющая главную цель — вписаться в массовый нравственный идеал, включиться в массовый нравственный сдвиг для того, чтобы использовать массовую социальную энергию для усиления своего влияния в обществе, усиления власти. Для П. характерно некритическое отношение к содержанию массового сознания, неспособность, нежелание выделить в нем мифы, утопии и т. д. П. выражается в разных формах, например, в демагогии, в попытках выступить против реального или мнимого «общего врага», против бюрократии, тех или иных социальных, национальных групп. Фундаментальная слабость П. - абсолютизация, фетишизация массовых потребностей при игнорировании реальных возможностей их удовлетворения. П. не знает об опасности роста социокультурных противоречий, нарушения социокультурного закона, неспособности решать медиационную задачу, требующую, кроме поддержки масс, еще и функциональности идеала. П. не знает, что социокультурный закон включает запрет на определенные отношения, например, невозможно большое общество, живущее по законам локальной общины, сочетание прогресса, включая рост благосостояния и произвола административного вмешательства в хозяйство и т. д. (см. Коммунизм). Практически каждый новый этап начинается на волне П., хотя и разной силы и направленности, который, однако, постепенно выявляет утопичность своих идеалов, что порождает дискомфортное состояние, инверсию, новый П, с противоположно направленными ценностями. ПОРОГИ ЖИЗНЕННОГО ПРОСТРАНСТВА ОБЩЕСТВА — элементы условной модели общества, ограничивающие множество допустимых состояний жизни общества. Переход через порог (условно названный верхним) максимального допустимого потока новшеств, который общество на основе данной (суб) культуры в состоянии осмыслить, включить в свой комфортный мир, приводит к возникновению дискомфортного состояния, к опасным, возможно, катастрофическим последствиям. Вместе с тем общество нуждается в потоке социальной энергии. Если он уменьшается ниже определенного порога (условно нижнего), то это вызывает рост дезорганизации, дискомфортного состояния, что может привести к опасным и катастрофическим последствиям. Общество может воспроизводить себя, следовать социокультурному закону только в рамках присущего ему на данном этапе исторического развития межпорогового жизненного пространства. ПОТРЕБНОСТЬ — внутренний стимул любого действия человека, любого социального процесса, без которого сама жизнь общества теряет смысл. Всегда выступает в формах соответствующей (суб) культуры. П. в явном или скрытом виде воплощается в целях: получения вещей, идей, достижения социального престижа, воплощения идеала, мифа и т. д. В основе всех потребностей любого субъекта лежит обобщающая П. в воспроизводстве самого себя, что включает П. в воспроизводстве культуры и социальных отношений. Одним из важных элементов культуры является степень и характер способности критики собственной П., как элемент критики культуры, критики истории. Без критики П. ее прямая экстраполяция из прошлого в настоящее и будущее становится основой утопии. П. в деятельности распадается на П. в производственной и потребительской деятельности. Соотношение между ними — важнейшая характеристика общества, социальной группы. Например, опережение. второго над первым может иметь существенные негативные последствия. Перерастание П. в хозяйственной деятельности в П. в экономической деятельности возможно лишь через превращение накопляемых ресурсов в капитал. П. не может сама по себе стать основой модели деятельности. Для этого она должна стать предметом рефлексии. рассматриваться через предметные возможности. Поэтому П. Всегда открытый вопрос. ПОЧВА — образное представление с размытыми границами, означающее исторически сложившуюся часть населения, иногда отождествляемую, без должного основания, с народом; несет в себе основной исторически сложившийся культурный потенциал общества, часто противопоставляется правящей и духовной элитам, интеллигенции, а также всем группам, склонным к переменам. Основная проблема П. - способность к изменениям, а также отношение с государством, способность следовать социокультурному закону в масштабах большого общества, в условиях сильнейшего стремления к локализму. Развитие государственности, ориентированной на модернизацию, приводит к расколу общества, к расколу П. Раскол создает проблему поиска нравственного основания государственности, решения медиационной задачи, т. е. способности обеспечить такую форму интеграции большого общества, которая бы не вызвала массового дискомфортного состояния, обеспечила бы консенсус. Как поглощение почвенными силами государственной власти, так и барьер между ними одинаково опасны, так как порождают возможность дезинтеграции. В первом случае — в результате проникновения локальных и уравнительных сил к вершинам власти, что парализует возможность интеграции общества; во втором — в результате разрыва коммуникации, подавления инициативы, источников социальной энергии. В П. постоянно происходят изменения, прежде всего рост умеренного утилитаризма. Раскол П. приводит к возникновению в ней меньшинства, склонного к развитым формам утилитаризма, а также к либерализму. Это, однако, приводит к росту в П. дискомфортного состояния, оборачивающегося подчас ожесточенными конфликтами, например, борьбой с кулаком в начале века, с выходцами из общины во времена столыпинской реформы, раскулачиванием, борьбой о кооператорами, включая поджоги (на седьмом этапе второго глобального периода). Большой террор был ориентирован на понижение качественного состава П., так как во всех группах населения в первую очередь уничтожали лиц, занятых более сложным и квалифицированным трудом, более образованных людей. Во втором глобальном периоде крестьянская П. превратилась в городскую, что привело к дальнейшему массовому росту умеренного утилитаризма, но пока не повлекло за собой существенного развития специфической городской культуры, специфических городских ценностей. Огромную сложность представляет собой проблема соотношения П. и реформы. Реформа не может быть беспочвенной. Но одновременно она по существу должна вывести почвенные силы за их исторические рамки, дать им импульс развития. Это решается ориентацией на определенное меньшинство П., на более активную, творческую, ее часть, т. е. ту, которая постоянно подвергается избиению. Ее активизация может вызвать дискомфортное состояние. Отсюда необходимость критики П., стремление развить в ней массовую рефлексию. Именно в этом и заключается важнейшая социальная функция элиты. «Почвенные слои лишены правосознания и даже достоинства, не хотят самостоятельности и активности, всегда полагаются на то, что другие все за них сделают» (Бердяев Н. Судьба России. М., 1990. С. 21). ПРАВДА совместно с кривдой составляет дуальную оппозицию. Абсолютизация их противоположности, отказ от признания их взаимопроникновения, от понимания взаимозависимости добра и зла приводит к смыканию с манихейством. П. - высшее воплощение всего положительного: «Правда…. выше народа и выше России» (Ф. Достоевский). П. - гипоцентр архаических субкультур русской культуры, носит синкретический характер, в котором можно выделить прежде всего нравственные пласты, а также представление об идеале социальной жизни, обычно тяготеющем к идеалу общинного социализма, а также росту утилитарных благ. П. носит крайне неопределенный, абстрактный характер в отличие от кривды, которая обычно воплощена в конкретном образе некоторого носителя зла; буржуев, врагов народа, кооператоров и т. д. П. принципиально отлична от истины и совпадает с некоторым эмоционально комфортным состоянием. П. в отличие от истины должна быть неделима и получена сразу, целиком. Ее невозможно получать поэтапно, накапливать как крупицы истины. Она идет от души. «Для того, чтобы осознать правду, не требуется понятий и масштабной работы мысли» (Кожинов В. Наш современник. 1966. № 4. С. 160). Проблема отношения всеобщей и личной П. в синкретизме неразрешима, так как там неизвестно само это различие. Моя П. и есть всеобщая П., как и наоборот. Поэтому жулик Чичиков (Гоголь Н. Мертвые души) имел право сказать, что он «пострадал за правду». Истина — процесс постоянной критики ранее сложившегося комфортного состояния, результат работы ума, постоянное движение, изменяющее границы комфортного и дискомфортного состояния. П. - результат инверсии, истина — результат медиации. П., как основанная на отождествлении осмысляемого явления с крайним полюсом дуальной оппозиции, тем самым противостоит взаимопроникновению, амбивалентности. Различие между П. и истиной — одна из форм раскола общества. В концепции псевдосинкретизма содержится попытка скрыть раскол. Это выражается в отождествлении народной П. и научной истины, что разрушает и то и другое. Для П. характерна некритическая слепая эмоциональная вера в свое собственное мироощущение, противостоящее самокритике познания, что является одним из факторов крайне слабого понимания сторонниками П. специфики. современного мира. Д. С. Лихачев говорит о присущей русской культуре «особой правдивости», при которой человек «во всем доходит до крайней точки». П. прямой дорогой ведет к инверсионной ловушке по пути постоянного нарушения запрета на инверсию. Считается, что П. обладает способностью к самоутверждению, кривда же сама идет к самоликвидации. Для утверждения П. достаточно лишь «доброго слова». Однако кривда может этому воспрепятствовать, и тогда против упорствующего как тождественного кривде надо применить силу (см. принцип Антона Петрова). Еще И. Пересветов отождествлял «грозу» и «правду» и писал, что без «грозы не мочно в царстве правду ввести». Тем не менее, по языческим представлениям, одолеть зло на земле невозможно (Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. М., 1987. С. 464). ПРАВЯЩАЯ ЭЛИТА — особый тип социальной элиты, особая группа лиц, сосредоточившая в своих руках высшую власть, высшие функции управления, направленные на интеграцию общества. П. э. Составляет совместно с народом дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Она — носитель формы самосознания общества, необходимого для решения медиационной задачи. В условиях раскола, в постоянно меняющейся, крайне неустойчивой ситуации при постоянной опасности инверсии, переходов от одного этапа к другому, от одного предкатастрофического состояния к противоположному П. э., в отличие от духовной элиты, вынуждена решать прежде всего оперативные повседневные проблемы. П. э., постоянно находясь между инверсиями, не в состоянии действовать по разработанному на длительный срок плану. Она постоянно следует хромающим решениям, от одной крайности к другой. Например, «Петр просто делал то, что подсказывала ему минута, не затрудняя себя…. отдельным планом, и все, что он делал, он как будто считал своим текущим очередным делом» (В. О. Ключевский). Это можно рассматривать как модель поведения П. э. всех последующих этапов обоих глобальных периодов. П. э., балансируя на инверсионных волнах, постоянно находится между двумя смертельными опасностями. Первая — в отпадении от народа, т. е. возможности существенно разойтись с ним в ценностях и целях, например, став в его глазах воплощением мирового зла, что, возможно, будет сопровождаться разоблачением тайны. Этот процесс, который может привести к потере способности П. э. Решать медиационную задачу, стимулируется основным заблуждением массового сознания, верой в Моисеев жезл. В действительности слияние народа и власти — лишь миг, который проходит, и власть может оказаться совершенно беспомощной, пытаясь подвигнуть народ на решение бесконечных задач. Вторая опасность, которая грозит привести к тем же последствиям, заключается в партиципации, т. е. в стремлении власти слиться с народом, проникнуться почвенными, догосударственными иллюзиями, верой, в способность народа после ликвидации бюрократии навести полный порадок, достичь изобилия и т. д. Это стремление стимулируется основным заблуждением интеллигенции. За это проникновение в П. э. ценностей массового сознания она расплачивается ослаблением связи с духовной элитой, полным разрывом с ней, снижением уровня принятия решений, инфантильностью (Соборнолиберальный идеал). Между П. э. и почвой нет достаточно мощного промежуточного слоя, нет достаточно развитых сословий, которые могли бы быть основой для наведения мостов между ними. В расколотом обществе П. э. оторвана от почвы прежде всего из-за слабости массового государственного сознания, в силу традиционной опасности своими действиями, своим существованием вызвать в массовом сознании в кризисной ситуации дискомфортное состояние, стимулировать удар косой инвер сии. В связи с этим отношение П. э. и почвы немыслимо без идеологии, которая пытается истолковать государственность в представлениях массового сознания (например, царь — это патриархальный батюшка), Это заставляет П. э. жить двойной жизнью, говорить на эзотерическом и экзотерическом языке, Культурный облик П. э. в условиях второго глобального модифицирированного инверсионного цикла оказывается под влиянием двух в известном смысле противоположных факторов. С одной стороны, П. э. развивается под воздействием массового сознания, являющегося носителем традиционалистского менталитета при возрастании влияния умеренного утилитаризма. С другой стороны, П. э. движет жизненная потребность в культивировании культуры, обеспечивающей государственность и модернизацию, что неизбежно толкает ее к либеральным ценностям, к высшей культуре, которая постоянно перерабатывается, превращается в средство решения проблем расколотого общества. Соотношение между этими элементами постоянно изменялось. В первом поколении П. э. господствовали представления о победе рабочего класса, наследника мировой культуры и техники, носителя народовластия. Здесь скрывалось стремление использовать западную буржуазную культуру (впрочем, при одновременном избиении ее носителей). Однако поднявшаяся по капиллярам власти та часть почвенных сил, которая оказалась способной к организационной работе, несла в себе архаику, феодальные ценности, ограниченные, однако, сохранением ценностей государственности. Это привело к созданию высшего руководства в культурном отношении близкого к субкультуре архаичного локального мира, но не тождественного ей. На седьмом этапе (перестройка) господствующее влияние приобрела либеральная культура. При этом остро встает проблема синтеза ее ценностей с ценностями массового сознания. Важнейшей проблемой, составляющей элемент решения П. э. медиационной задачи, является постоянная интерпретация туманного содержания массового сознания, прежде всего направленности массовых инверсий, прогноз развития нравственных идеалов. Ошибки в этой области могут обернуться катастрофой. ПРАЗДНИК — особого типа инверсия, характеризуемая элементами условности, относительной подконтрольности. П. выступает как двойник дуальной оппозиции, например, праздничная инверсия царя и раба является двойником дуальной оппозиции верха и низа в обществе. П. - модель культуры в самой культуре, которая позволяет моделировать возможные варианты преодоления социальной дуальной оппозиции, служит тренажом, предостережением, хранителем вариантов и т. д. П. позволяет постоянно проигрывать механизмы культуры, одновременно углубляя некоторое критическое к ней отношение, способность соблюдать границы своих действий. П. приобщает человека к дуальной природе мира культуры, к оборотнической, инверсионной логике. Одновременно П. оказывает тормозящее влияние на реальную инверсию, обнажая разрушительный характер масштабной социальной инверсии (нарушение запретов, оргии и т. д.). П., следовательно, не только приобщает человека к инверсии, но и к ее последствиям, к пресыщенности, утомлению, к ее негативной оценке. П. помогает прикоснуться к обратной стороне бытия, поддерживает в человеке способность видеть границы культуры. Однако синкретическое сознание не всегда достаточно последовательно отличает П. от основной дуальной оппозиции. Поэтому П. может превратиться в побоище, скоморошество, в разбой и т. д. П. может превратиться в массовое социальное действие (революция — праздник угнетенных). Во многих случаях трудно даже чисто теоретически расчленить эти уровни дуальной оппозиции, например, когда речь идет о погроме, бунте. Недаром бунт может угаснуть сам собой, баррикады опустеть, П. - окончиться (Прости, батюшка, бес попутал). Некоторая неопределенность границы праздничной инверсии и массовой социальной инверсии имеет место всегда. Это видно и в условиях массового алкоголизма и наркомании, когда эти типы вызываемого на физиологическом уровне праздничного состояния выходят за социально приемлемые в данном обществе границы и превращаются в шабаш, усиливающий дезорганизацию, рост дискомфортного состояния. ПРЕЗУМПЦИЯ ОБЪЯСНЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ — требует ставить в центр объяснения поиск конкретного субъекта, воспроизводящего рассматриваемое явление. Объяснение социальных процессов должно осуществляться через осмысление культурного богатства, освоенного изучаемым субъектом, его системы ценностей, воспроизводственных возможностей. Оно должно включать понимание, которое реализуется как преодоление дуальной оппозиции: рефлексия понимания субъекта исследования — понимание субъекта воспроизводства рассматриваемого явления; а также дуальной оппозиции: понимание субкультуры соответствующего субъекта воспроизводства — понимание культуры соответствующего общества в целом. Иначе говоря, в первом случае речь идет о диалоге исследователя с исследуемым субъектом, а во втором — о диалоге между изучением общества в целом и непосредственным субъектом изучаемого явления. Из П. о. с. я. вытекает, что вопрос типа: «почему наши дети плохие?» бессмыслен, так как в нем не только скрыто утопическое допущение, что дети от рождения должны соответствовать некоторому нашему умозрительному опыту, но и исключен вопрос о том, кто субъект воспитания и почему он должно придерживаться именно этого идеала. Правомерен иной вопрос: «Почему мы не в состоянии воплотить наш идеал в наших детях?» или еще глубже: «Каков должен быть идеал?». П. о. с. я. должна включать выявление сложившихся потребностей, ценностей субъекта, воспроизводящего соответствующее явление. Должна быть исключена экстраполяция на рассматриваемого субъекта ценностей субъекта исследований. Например, при анализе краха нэпа часто объясняют действия людей того периода, Подставляя им наше сознание, обогащенное опытом последующей истории, что приводит к результатам, не имеющим научной ценности. Объяснение, однако, не сводится к пониманию, так как сами потребности, ценности субъекта автоматически не приводят к адекватному им результату. Он формируется через преодоление противоречий между субъективными потребностями и предметными возможностями, через рефлексию. Сведение объяснения к предметным законом исторического процесса приводит к фетишизации объективности, тогда как его сведение к потребностям приводит к фетишизации свободы воли субъекта, к фетишизации конструктивных решений, фетишизму элитарности. П. о. с. я. требует постоянного преодоления фетишизма, например отказа от превращения обмана, заговоров и т. д. в объяснительный принцип историй. ПРЕЗУМПЦИЯ УТОПИЗМА — априорное требование, накладываемое на авторов, носителей, сторонников любого социального плана, проекта, прогноза, решения, реформы и т. д. в сложном динамичном обществе, главным образом вышедшем за рамки традиционной цивилизации, представления доказательств, что предлагаемый план и т. д. не является утопией. Необходимость П. у. определяется тем, что вся кого рода проекты часто строятся на опыте, оправдавшем себя в иных условиях, на инверсионных схемах, на вере в автоматизм само воплощения Правды, на гиперболизированной вере субъекта в воплощение своих потребностей и т. д., на экстраполяции старого опыта в новые условия. Проект может не прорабатываться, т. е. носить абстрактный характер, пророчески провозглашаться в надежде на то, что очередная массовая инверсия его подхватит. Важно, что утопизм концепции не может быть реально опровергнут ссылкой на ее воплощение в реальных социальных отношениях, так как не исключено, что эта реальность лишь иллюзорно «объясняется» той или иной теорией. Например, «реальный социализм» вовсе не доказывает, что та или иная теория социализма не утопична, так как реальный социализм — форма промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, где ведущим социальным факторам является монополия на дефицит, а вовсе не результат какой-то теории. Отсутствие интеллектуальных барьеров на пути утопий приводит к тому, что утопическая суть тех или иных теорий может выявиться лишь в результате крушения проектов (см. Пульсация) уже внедренных в социальную реальность. ПРЕСТИЖНОСТЬ — оценка обществом, социальной группой, личностью как своего положения, так и места других субъектов в ценностной социальной картине общества. Большое значение имеет исследование несоответствия между претензией субъекта на П. и реальным престижем в социальной системе. Разрыв между тем и другим может составлять существенный элемент конструктивной напряженности, быть движущей силой определенных видов деятельности. Социальный престиж может быть измерен по любому культурно значимому признаку: красоте, должности, богатству, доступу к каналам дефицита, принадлежности к определенной социальной группе И т. д. По разным показателям результат может быть различным. При этом сами признаки могут составлять некоторую иерархию. Представления о П. разных групп в условиях раскола могут исключать друг друга. Например, в одних группах продвижение вверх по иерархии бюрократических ступеней может оцениваться позитивно, в других отрицательно в связи с непрестижностью в определенных социальных группах «начальства». Разрыв между желаемым и реальным престижем дает импульс либо творчеству, направленному на ликвидацию этого разрыва, на достижение желаемой П., например, на повышение квалификации, приобретение коллекции марок и т. д., либо — антимедиации, пассивности, отчуждению. П. - мощное средство социальных изменений, Будучи содержанием вектора конструктивной напряженности П. может постоянно стимулировать человека на любые формы позитивной для общества активности, но также быть направленным и на негативные цели, например достижение П. в банде гангстеров. В расколотом обществе П. может попасть в заколдованный круг, т. е., с одной. стороны, рост престижных механизмов в экономике может быть необходим для экономического прогресса, тогда как сам по себе этот процесс может вызывать негативную реакцию в определенной части общества, т. е. понижать П. именно в этой сфере деятельности. Переход от одного этапа к последующему связан с существенным перераспределением П. в картине ценностей общества. Например, переход к авторитарному идеалу связан с общим повышением П. вышестоящего руководства, тогда как переход к соборному идеалу связан с повышением П. низов. Социальная катастрофа может рассматриваться как такое перераспределение П. в обществе, когда социальная структура, социальные отношения не выдерживают и разрушаются, т. е. социокультурное противоречие между содержавшимся в культуре представлением о П. и возможностью воплотить соответствующие этому П. социальные отношения достигают необратимого порога.  Ссылка на страницу: Социокультурный словарь Теги: Социокультурный словарь | |
|
| |
ТОП материалов, отсортированных по комментариям
ТОП материалов, отсортированных по дате добавления
ТОП материалов, отсортированных по рейтингу
ТОП материалов, отсортированных по просмотрам
| Всего комментариев: 0 | |